.
Александр Гришин (при участии Андрея Дементьева)
Кожозерье
(Окончание)
1 2
Эта свежая могила справа принадлежала паломнику, который дошёл таки до врат, да тут и остался на веки вечные... М-да... И никто не знает, что с этим человеком стало. Нашли его в одной стороне, рюкзак в другой, одет был хорошо, документы все, даже бумага вроде направления в монастырь имелась... Никто его забирать не стал, вскрытия тела не делали, так и похоронили не доходя ста метров до монастыря.
Кладбище слева от ворот было старым и запущенным. Стоял только один деревянный обелиск, но не простой, делали его с претензией на оригинальность, с душой. Остальные могилы напоминали еле различимые холмики, а кое-где и ямы, вместо могил. Кого выкапывали? Эксгумация? Перезахоронение? Я много видел заброшенных погостов, они одинаковы, и это было таким же... Тихое, грустное место.
Я покурил возле ворот, потому как неизвестно, где и как мне курить придется ТАМ, затушил в стороне окурок и пошел вслед за товарищем. Дорога напоминала аллею; наверное, раньше так и было. Ныне же всё в упадке, можно только догадываться о том или ином предназначении строений, изделий и прочее.
Увидели малинник, очень большой и уже дикий, дорога шла через него, а в просвете между деревьями и малиной мы увидели кусок забора огорода, очень красиво освещённого вечерним солнцем. Я сделал первый кадр, как сел аккумулятор. Какая же умничка моя супруга, впихнувшая мне вторую АКБ! Я заменил её и начал потихоньку снимать дальше.
В это время мы увидели двух мужиков, двигающихся нам на встречу и однозначно идущих к нам. Один, судя по прикиду, молодой и спортивный (охранник?), был явно мирянин, а второй, из-за метлы-бороды, походил на кусок монастыря. Я так и подумал, что монах, наверное.
Шли они строго насупив брови, словно я забыл выплюнуть сигарету. Ну, думаю, сейчас развернут... Подошли, "кто такие-что хотим". Сразу пожрать просить было некорректно, поэтому начали мы издалека, мол, сами-то мы не местные, вот прогуливались тут от Янгор, слышали о вас, зашли по-соседски... Не будете ли так любезны сразу нас не гнать...
– Откуда-откуда???
– с Янгор...
– Ого!
Наш благочинный вид и скромность своё дело сделали. После минут 10 разговора, в котором мы только и рассказывали о себе и нашей цели, нас пригласили сразу в трапезную, где, усадив за большой стол, угостили нас так, что я потом долго вспоминал – когда я так много ел в своей жизни? И ведь каким-то чудом в меня всё это влезло! Вот такое Чудо сразу!
Мужчину в цивильном звали Сергей, паломник из Москвы. В монастыре уже в пятый раз, не турист по жизни, но к походной жизни привычный – военный, офицер. На этот раз прибыл сюда на байдарке, проделав не самый легкий путь. Когда-то намеренно добрался до этих мест, влюбился в них, и с тех пор приезжает сюда ежегодно, поработать и помолиться.
Второго, "монаха", в миру звали тоже Сергей, но мы к нему обращались Сергий, с ударением на первой гласной. Он тоже москвич, алтарник в храме где-то на Ваганьковском кладбище, сейчас на пенсии. Так же не первый раз в монастыре, облечен доверием Настоятеля и в настоящее время в виду отсутствия оного рулит всем хозяйством.
И третий персонаж, который кормил нас в трапезной – Лидия Сергеевна, пожилая женщина годов 70-ти, бабушка просто солнышко! Я принял её за монахиню и, думаю, не ошибся. Она ранее была в Мордовском Пайгармском монастыре, но пришла сюда.
Мы с Андреем поужинали. "Монастырские" внимательно следили за нами, и когда отзвучали наши последние слова благодарственной молитвы, отношение к нам было соответствующее – нас приняли.
В "келье", а по мне так большой комнате, было несколько кроватей, шесть вроде бы. Две были заняты, и мы выбрали себе в левом углу две по соседству. Они были, конечно, жёсткими, но на матрасе я и так сплю нечасто, а в последние дни так вообще земля – моя перина, так что выбрал я себе совсем уж доски, чему был рад.
На байдарке Сергея ребята – Сергей и Андрей – за полтора часа сплавали по озеру за нашими вещами – рюкзаками, спрятанными на берегу в устье реки Кожа. Слава Богу, нам не пришлось снова на плоту их переправлять! Это была бы эпопея на всю ночь с полной потерей сил, думаю. А пока ребята плавали в своё удовольствие, мы с Сергием немного погуляли по монастырским землям. Мы ушли в сторону ворот, там я мог спокойно покурить. Побродили по погосту, осмотрели фундамент старинной часовни, поклонились мощам преподобного Никодима, Кожеезерского чудотворца, которые там где-то покоились.
Сергий показал сосну, срубленную молнией за сутки до нашего прихода, потом гигантскую сосну, которой лет 300, наверное, и, возможно, помнящую еще святого Никодима... Сидели, философствовали на кладбище. Мне Сергий понравился. Может и не согласен я с ним в чем-то был, но человек он добрый, приятный. Мы подружились.
Ребята вернулись с рюкзаками, мой Андрей был очень доволен после того, как поработал вёслами. Я позавидовал ему, но взять весла и покататься на байде не захотел, не моё... Мне ногами работать ближе, всё-таки.
Вечер был прекрасным! Вот в чём, а с погодой нам продолжало везти. Закаты на озере были красивы и чувственны, вода - зеркало, леса по берегам и поросль на нём нежно подсвечены такими нежными красками, что мой фотоаппарат так и не смог передать их... Несмотря на усталость, спать не хотелось. Душа бунтовала против постели, хотелось ходить по берегу, по аллее, мимо построек. Сидеть на камнях, лежать на песке или траве, впитывать в себя чувства, звуки, запахи...
Следующий день принёс новые события и новые знакомства. Я шёл по направлению к пристани, где тусовались все мужики, как увидел ещё одну Личность, прибывшую на лодке. На встречу ко мне вдруг пошёл Андрей, подошел и тихо попросил снять этого человека. Я немного удивился его просьбе: при чем тут секретность? Но аппарат взял и начал снимать издали. Человек этот, несомненно, достоин детального изучения. Таких людей я за свою жизнь еще не видел, а только читал о них, например, что-то у того же Киплинга.
Ребята, кроме Сергия, выгрузили из прибывшей лодки большую промысловую сеть, какую-то ловушку. Это была запутавшаяся рюжа, брошенная рыбаками, так и простоявшая в воде три года. Она была большая и тяжелая на вид. Её прополоскали в воде, подняв со дна всю муть, потом вытащили на берег, где лишнее отрезали, а остальное распутали. Разложили на просушку. Я потихоньку снимал это Человечище, подходя все ближе и ближе, под конец уже нескромно снимая в упор.
Мы поздоровались с ним, перекинулись парой фраз, и я, отложив аппарат, начал помогать в работе с сетью. Зовут его Володей, 56-го года рождения. Здоровый мужик. 54 года, а ни одного седого волоса, весь заросший, словно медведь, шевелюра, бородища – одни глаза сверкают. На груди крест на веревке, даже не шнурке, и крест такой, что медальон какой. Руки, ноги – всё здоровое, огромных размеров, он эту сеть рвал просто, силищи в нем столько было. Какой-то звериной силищи.
Видел я здоровых людей, но этот – этот Володя просто Волкодав Семеновой, вот таким я себе и представлял его. Медведя он выпорет влёгкую, даже жаль косолапого станет...
Володя живет в тайге уже 17 лет, как уверовал в Господа. Всё имел, что положено в наше время успешному в общем-то человеку – семью, работу, но оставил это без сожаления в прошлом, устремившись подальше от соблазнов и грехов "цивилизации". Ушёл в тайгу, 10 лет прожил в районах Онеги, а 7 лет назад услышал о Кожезерском монастыре и перешёл к нему, где с тех пор и построил себе неподалёку избушку на Подломке. Такой вот человек, этот Володя. Его описывать – отдельная глава нужна, а мне даже суть наших разговоров сложно передать. Да и мало я с ним общался, слишком мало, всего один вечер и завтрашний день, когда мы вместе шли по болоту.
Темнело. Мы пошли бомбить трапезную.
На печи стоял чайник, он был горячий. Вместо заварки – чага. Хлеб пекли в монастыре, своеобразный. Сказать, что он был страшно вкусный – соврал бы. Но хлебу мы были рады, а еще больше рады были варенью! Было смородиновое и черничное. Словно не ел никогда варенье! И огурцы малосольные – чудо. Ел и ел, пока влезало...
Потом спать ушли в темноте. Что такое электричество – в монастыре неведомо. Но мы даже фонари зажигали всего пару раз за всё время, только чтобы с лестницы не грохнуться...
Разговоров длинных не было, только короткие диалоги по делу. Каждый переживал ощущения внутри, не делясь ими с окружающими, но всем было очень и очень хорошо в этом месте, хотелось всех любить и делать доброе дело.
Поскольку настоятеля не было, то и за порядком особо следить было некому. Мы проспали до 9, наверное, потом пошли в поход на трапезную. Лидия Сергеевна ни слова нам не говорила, хотя на её месте я бы трапезную запер. Мы поели и пошли отрабатывать. Отрабатывали мы не особо напрягаясь – поливали огурцы и капусту. Бегали с ведрами туда-сюда, Андрей от усердия чуть не снёс лбом теплицу, так и вернулся в столицу с "рогом", до крови рассек лоб. Вот как старались!
А днём была служба в церквушке, и пел не кто-нибудь, а Андрей. Они вместе с Лидией Сергеевной вели службу, а мы с Сергием на ней присутствовали. Сережа же не пошёл в тот раз, приболел немного... Служба была всего на пару часов, рассуждая как мирянин – не утомительная мне. Было интересно в этом совсем маленьком храме, очень маленьком по размерам, но древнего и намоленного. Это ведь всё, что осталось от некогда великолепнейшего мощнейшего комплекса Кожезерского монастыря! Одна маленькая надвратная церквушка...
Судьба... Тяжелая судьба у монастыря... Этот храм – чисто искра, чудом недотушенная, когда-то большого костра, гревшего на многие километры вокруг. Тут деревень было несколько десятков, людей хватало, жизнь была, дороги, мосты, пашни, мельницы, кирпичные заводики, лесопильни.. Пришли те, кто жизнь улучшить хотел, разнесли всё вдребезги, а жизни не прибавили... Ушла она из опоганенных мест. Если и вернётся – сотня лет пройдет, а может и не вернётся вовсе...
В этот день я много лазал по развалинам, много снимал. Кадры с места преступления получились однотипными, но никакая разруха не скроет Красоту. Пусть и поруганную. Не все постройки тех времен были живописны и аккуратны – дома и амбары, скотные дворы – а вот храмы всегда строили с душой, творя и созидая. Вот и тут постарались – впечатляет, конечно.
Вечером порешили утром выдвигаться в обратную сторону. Истопили баньку, помылись и постирались в горячей воде, посидели потом в трапезной, сделали несколько заметок в блокноты, поговорили немного о жизни. Спать легли пораньше, в три часа утра решили идти на службу.
Встали очень рано, рассвет только-только начинался. По прохладе дошли до храма и начали. Лидия Сергеевна уже была внутри, к приходу зажгла лампадки и несколько свечей. Я встал рядом с ними, за их спинами, у правого окна. За окном был серый рассвет, обещало быть пасмурно. Свет был еще слишком слаб, маленькие огоньки свечей перед образами дрожали в своем пламени. Я думал о том, что зимой тут, наверное, очень холодно и одиноко. Вот уедем мы, останется только Лидия Сергеевна и отец Михей, да еще Татьяна Петровна... А если и они уедут? Каково тут зимой?
Я ушёл через полтора часа, потому что засыпал стоя. Андрей с Лидией Сергеевной вели службу. Придя к себе в комнату, лег не раздеваясь ещё в сумерках, урвать перед выходом ещё хотя бы пару часов сна.
Разбудили уже на завтрак. Ели плотно, хотя аппетита не было. Мы в последний раз прочли благодарственную молитву в этих стенах, взяли вещи и пошли на пристань.
Андрей с Сергеем на байдарке решили напрямую по озеру добраться до домиков Брюховецкого и там дождаться меня, а мы с Сергием на монастырской лодке добираемся до мыса Шуйского, там я уже дальше пешком около 4 км по лесу иду до ребят. От этого кордона мы уже ломим до лесовозной дороги, это 27 километров в основном через болота.
С Сергием мы расставались с большим чувством! Он немного проводил меня по берегу и только на входе в лес мы уже обнялись и расцеловались с ним. Это очень добрый и хороший Человек, с которым я, надеюсь, встречусь ещё обязательно в этой жизни. Уходить не хотелось, но попрощавшись, я со вздохом исчез в лесу.
Тайга опять поглотила меня. Я шел один по дороге, проложенной вездеходом, уже сильно заросшей, сбивал капли воды с высокой травы и думал о своём. Один раз слева мне послышался рёв косолапого, протяжный, недовольный, угрожающий. Я встал, прислушался. Точно, это было слева, значит вперед можно. Чуть прибавил скорости, несколько раз оборачиваясь. Вот только что развороченный муравейник, а вот и помёт Хозяина тайги... Хозяин...
Через 40 минут я был у избушки, в которой ребята уже пили чай. Там же был и Володя, который шёл с нами. Прогулка взбодрила меня и сонное состояние окончательно исчезло. Впереди ждал не самый легкий отрезок пути, ибо болота я не люблю.
Где-то в тайге работали на пропиле тропы две души – Татьяна Петровна, ещё одна бабушка, проживающая в монастыре, и ещё один москвич – Вадим, паломник. Настоятель благословил их после урагана привести в порядок тропу, заваленную поваленным лесом, все 27 километров! Вот потому и не встретил я их в самом монастыре. Володя переживал, что с ними могло случиться что-нибудь неприятное, особенно с бабушкой, которой не по тайге бы шастать, а молиться в храме. Вот и пошёл им на встречу, помочь в работе или хотя бы донести до монастыря немощного.
Так мы и тронулись в путь, испив горячего сладкого чая и помолившись в дорогу. Первым шёл Володя, сбивая с высокой травы воду, за ним просветленный Андрей, следом постоянно задумчивый Сергей, а замыкал цепочку я, думающий об этих местах, Володе и незажитых мозолях.
Дорога до Вингозера была хорошей, это примерно 7-8 километров. Тропа была хорошо натоптанная и шлось резво. Ураган, что прошёл совсем недавно, навалил на нее большое количество деревьев. Нам, четверым здоровым мужикам, это препятствием не было, но тропа рассчитана прежде всего на паломников монастыря, часто совсем немолодых и зачастую с болячками, так что желание настоятеля отправить на пропил тропы Татьяну Петровну с паломником Вадимом объяснимо. Отец Михей сильно переживает от того, что слишком уж мало людей при монастыре, слишком мало... Летом посильную помощь оказывают паломники, что замечательно. И Вадим, неделю работающий в тайге, работал и не роптал, а радовался. Он здоровый и сильный, а матушка Татьяна ему в помощь была. Он бензопилой машет, чурки оттаскивает, а матушка готовит да приглядывает за ним, молится, опять же. Так и работали они вдвоем ради людей. Бог им в помощь!
Мы встретили их на сухом пятачке, идущими нам навстречу. Радость от этой встречи у Володи и Татьяны Петровны была громкой и неподдельной! Да и мы улыбались так, будто кого из долгожданной родни встретили. Перезнакомились, конечно, да так тепло, что смущение имел. Они же совсем меня не знают, видят впервые, а столько тепла от них мне... За что? Отвык я в миру, где людей вокруг тысячи, вот так встречи вести... Эх и отвык...
Мы стояли и сидели и разговаривали, а Вадим потихоньку отозвал меня в сторону и спросил, нет ли у меня покурить. У меня был запас сигарет с собой хороший изначально, да и осталось изрядно, так что оставил себе одну пачку, а остальное ему отдал. Вот уж радости у человека было! Исстрадался, вижу. Конечно, можно было ему и отказать в отраве, этом зелье сатанинском, но решил поступить так, как хотел бы, чтобы и со мной поступили... Это я, конечно, смеюсь сейчас.
Загремел гром и матушка погнала нас вперёд на болото, благословя. Лишний раз мокнуть – всем лишнее. Попрощались тепло, очень по-человечески! Володя так же попрощался с нами и остался. Мы же втроем рванули вперед, в душе надеясь избежать дождя на болоте.
Но сильный дождь, холодный и косой, накрыл нас метров через 500, как раз на болоте, которое простиралось перед нами километра на два. Спешить было особо некуда, поскольку вымокли мы сразу, да и были мокрыми, в общем-то. От пота моя тельняшка была и так вся насквозь мокрая, хоть снимай и выжимай, я даже не стал одевать куртку от дождя, а решил заодно помыться. Ноги до колен были мокрыми уже давно и внимание на все эти мелочи я не обращал. Шёл себе и шел, смотря под ноги. Гати были никакие, и поскользнуться на них было дело пустяковое, но пронесло. Проваливался я всего пару-тройку раз, да и то не глубоко, и выбирался без помощи. Главное, что рюкзак был укрыт чехлом и воды не набирал, не становился тяжелее.
Таким образом, преодолев с пяток таких болот, мы подошли к монастырской избушке, наверное, некоему эталону в строительстве себе подобных. Прелесть! Я их тоже на своем веку повидал немало, но вот именно такая изба и является для меня образцом таёжного домостроения. Я снял её, конечно же, с разных ракурсов.
Мы разожгли костер, вскипятили воду и пообедали сублиматами. Правда, Сережа есть отказался, только попил чай. Он был молчалив и скромен, "весь в себе". Поговорив с ним, я понял, что человек просто не хочет говорить, когда есть над чем подумать. Мы его не тяготили, это главное, а раз так, то я стал спокоен.
У нас была возможность остаться в избе на ночь, а утром преодолеть последние 8 километров до дороги, где поймать лесовоз, но было еще светло, дождь закончился и мы так хорошо и легко протопали эти 20 км, что никакого смысла оставаться тут не нашли, разве что получить чисто эстетической наслаждение от пребывания в ладненькой монастырской избушке. Решили двигать дальше. Вдруг с утра дождь, да и подмочит нас высушенных, все дорогу потом мокрыми идти-ехать... В общем, пошли и пошли, наведя за собой порядок.
Уже в сумерках вышли на дорогу, а метров через 300 увидели вагончик, в котором и остановились до утра. Истопили печь, развесили на просушку вещи, приготовили ужин из остатков пайка. Был пост, ребята не ели ни колбасу, ни сало, ни сыр, ну а я, не особо постящийся, отказывать себе не стал.
Вечерние молитвы прочитали все вместе рядом с вагончиком. Было уже совсем темно, когда мы начали. Видели, правда, как прямо перед нами мышкует сова, бесшумно ныряя к земле и взмывая ввысь.
Спать легли в тепле. Это была последняя ночь того похода, тихая, свежая и полная мыслей. А утром мы увидели машину с кунгом, привезшую группу туристов к монастырской тропе. Она пролетела мимо нас, при этом сидящая в кабине красивая дева в огромных солнцезащитных очках даже не посмотрела в сторону Сережи, которых специально вышел на дорогу. Это Сергея не расстроило, но задело почему-то меня.
Когда машина возвращалась, на дорогу уже вышел я. Машина остановилась и веселый матершинник-водила с радостью объявил, что отвезет нас в Нименгу, что в 80-ти км. При этом он так жизнерадостно объявил, что возьмет всего по 1000 рублей с носа, что пришлось вносить ясность – 1000 за всех или уезжаешь порожняком, без вариантов. Лесовозов тут хватает, так что уедь он, мы бы не надолго тут задержались. Мужик, как цыган с рынка, поплакался на грабеж, но от халявной тысячи отказываться не стал, а довез нас до станции, где и расстались.
На станции, ввиду отсутствия билетной кассы, дежурная посадила нас в кабину товарного локомотива и так мы добрались до станции Малошуйка, от которой Белое море всего в 14 километрах! При этом с нас не взяли ни копейки, хотя желание отблагодарить было и мы его обозначили. Вот такие бескорыстные люди, помогли за ради Христа. Что тут скажешь... Это, ребята, Север!
Мы взяли билеты сразу до своих домов, я до Питера, ребята до Москвы. Ехали через Вологду. Бельё и страховку брать не стали, конечно же. Мы сидели в плацкартном купе, гоняли чай, вспоминали пережитое, философствовали и пытали Андрея вопросами. Было интересно ехать и время пролетело незаметно. Рядом ехали парни другого разлива, разговоры которых сводились ни к чему, но они нам совсем не мешали, а других попутчиков рядом не было.
В Вологде московский поезд подали через 2 часа, ребята мои уехали, а я же гулял по городу все 12 часов, фотографировал и ел мороженое. Расстались по-доброму. И если Сережа в друзья не стремился с самого начала знакомства, то это его право. Я выслал ему почтой монастырские фотографии, как обещал, получил благодарность и всё на этом. То с Андреем, с кем изначально мы протопали пешком больше сотни километров по тайге, мы, надеюсь, подружились хорошо. Во всяком случае, у нас на очереди уж очередной поход в тайгу.
А добравшись до Питера, опять провалявшись на верхней полке, я от Садовой пешком дошел до дома. Было раннее утро, люди ещё спали, редкие машины на дороге. Красиво по-своему, дома, понимаешь, каналы... Красиво, но почему так хочется вернуться?
.
Полную подборку фотографий можно увидеть
.
.