• Главная • Рассказы об Австралии • Другие города • По русскому Северу • Унежма • Малошуйский музей народного быта • Люди и судьбы • Разное •


 ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ПО РУССКОМУ СЕВЕРУ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

.

.

Александр Гришин

Прочь от суеты городов

.

С момента нашей встречи с Виктором в Питере, сколько помню, мы постоянно обсуждали тему проживания вдали от общества. Не в деревне на природе, не вдали от людей, а именно вдали от общества. От навязываемой нам цивилизации, такой, которая не лезет ни в какие наши с ним ворота. В течение пары лет обсуждение становилось все более предметным, пока наконец он не встретил свою будущую жену – Марину, поддержавшую его полностью. Разговоры закончились – начались дела.

Когда-то Марина, в начале 90-х, сделала попытку построить домик в деревне, даже оформила в одной пулузабытой деревушке какие-то документы на землю, завезла туда стройматериал, но по разным причинам цель достигнута не была, материал так и сгнил, а потом просто сгорел, а может был банально растащен местными аборигенами, что более вероятно... Документы так и не превратились в полноценные свидетельства на недвижимость, так что осенью мы с Виктором предприняли небольшую поездку-разведку в ту деревушку, посмотреть, стоит ли для хозяйства осесть именно в ней, что в ней есть, кто есть, и вообще, там что-нибудь есть или это уже белое пятно на карте?

Тем летом был ураган, понаделавший много бед на огромной территории, в том числе не обошел он и многострадальную Тополевку, окончательно лишив ее последнего блага цивилизации – дороги. Электричества там не было уже лет как 10. Завалы из леса вокруг деревни превратили ее в труднодоступное место, и даже в настоящее время к ней ведет только одна извилистая тропа.

Домиков там осталось всего пять, один из которых хоть и имеет хозяйку, но стоит до первого крепкого ветра, остальные четыре посещаются, но постоянно в деревне никто не живет уже лет десять. Последний постоянный житель – фермер Петрович – состарился, плюнул на всё и уехал в Неболчи, где у него есть дом, жена и телевизор. Мы могли купить его хозяйство за 200 тысяч, но цена показалась нам неоправданно завышенной для тех мест, посему сделка не состоялась. За другой дом, который могли нам продать, просили 100 тысяч, но дом этот тянет только на 50, посему и этот вариант не сложился. Тогда Виктор договорился с хозяйкой пятой развалюхи просто жить у нее и не платить, пока не построит свой дом, а посему волей-не волей привести его в более-менее человеческое состояние для проживания.

На мой взгляд, Виктор зря связался с этой Тополевкой, потому что можно было найти место и лучше, и с электричеством, и с домом, и с дорогой, но чужая душа потемки, как говорится, выбрал так выбрал.

.

***

 К концу весны он с Мариной подготовился к переезду, закупил и собрал кучу вещей на первое время, продуктов, инструмента и 28-го мая назначил отъезд.

В деревню с ними так же отъезжали 2 детей, 2 козы, 2 кролика, 2 кошки и 2 собаки. Все это было загружено в грузовую Газель при моем личном участие. Эта мяукающая, лающая, блеющая, орущая Газель 6 часов вгоняла в ступор все попутные и встречные машины, пока наконец не прибыла в три ночи на окраину поселка Неболчи.

Уже брезжил рассвет, когда мы разбили палатку. Уместились впятером, но заснуть в ту ночь не удалось. Орали все звери, кроме кроликов, надрывался младенец Василий, храпел Витя. Это была кошмарная ночь. В какой-то невыносимой полудреме промучился до подъема, с разбитой головой вылез из палатки, покачиваясь справил нужду и присоединился к сборам. Наконец поехали на станцию, где нас ждал местный "подкидыш" Неболчи - Любытино, бегающий всего два раза в неделю. Марина договорилась с проводницей занять тамбур, подогнали поближе Газель и за час с небольшим перекинули из кузова в вагон весь скарб, забив тамбур и первое "купе" вагона. Вещей было много. Я прикинул, сколько раз нам придется сбегать от платформы до деревни, и приготовился к худшему.

День был жаркий, голова трещала безжалостно.

Наконец прибыли на нашу платформу, выкинули из вагона вещи. Машинистам без разницы, сколько стоять, ветка эта совсем не нагружена движением. Когда-то в 42-м ее построили из-за блокады, с тех пор она и служит людям. Одноколейка без светофоров и шлагбаумов, старые шпалы, деревья на рельсах… Не разгонишься, одним словом.

Когда поезд ушел, мы стащили все вещи в одно место, примерно в ста метрах, накрыли все тентом на случай дождя, разбили палатку, в которой оставили Марину с Василием, взяли бензопилу, по рюкзаку, и вместе с собаками двинулись в первую ходку. Она не была очень сложной и тяжелой, хотя прорывались мы в Тополевку с боем. Болота, завалы, комарье. Дошли за два часа, каких-то три с половиной километра. Тополевка была пуста.

Сложили вещи рядом с заброшенным домом, набрали воды из колодца и пошли в обратный путь. Через час добрались и сразу же вторая ходка, уже с Мариной, Васей и козами. Мы с Гошей и козами, что бежали за нами как собачки, шли впереди, а Витя с Мариной шли позади. Марине, конечно, эта полоса препятствий давалась очень тяжело, но терпения у нее хватает на десятерых, так потихоньку мы и оказались в Тополевке.

Немного передохнули и пошли уже на третью ходку в темноте. Пошли вдвоем с Виктором. Фонарик Витя не взял, а я не взял компас. Кто бы мог подумать, что они нам бы пригодились в этот раз! С юга двигала гроза, молнии были под стать пространствам, не ограниченным домами-многоэтажками. Мощные, слепящие, делающие из ночи день, словно сварка. Красиво и жутко от мысли, что нужно быстрее пробежать открытое поле, пока не настигло. Ливень накрыл уже в лесу. Как ни шли поначалу уверенно, под конец ориентиры, хорошо видимые днем, пропали, и мы закружили. Потом еще сильнее круги, пока какое-то звериное чутье не толкнуло нас в нужную сторону. Вот когда пригодился бы компас. В тот момент я уже мысленно готовился ночевать в лесу, прикидывая, во что это нам обойдется. Я был зол на Витю, крайне рассержен его подготовкой ко всему, зол и на себя, не взявшего компас. Кто же знал, кто же знал...

В темноте мы загрузили в рюкзаки очередные 20-25 килограммов, взяли в руки по одной легкой вещи и двинули обратно в деревню. Тропа не была удобной для ходьбы даже днем, что уж говорить про дождливую ночь, успевшую вымочить нас до последней нитки. Не спасали даже болотные сапоги, вода просто стекала в них, но по болотам в них шлось увереннее. Ветки постоянно били по лицу, цеплялись за одежду. Сколько раз мы спотыкались об коряги и теряли равновесие на поваленных стволах – счета нет, но обошлось даже без падений, хотя один раз мне удалось здорово приложиться виском и спасла шляпа, смягчившая удар. Большая ссадина потом запеклась, но еще пару дней щипала от пота.

Дошли за час с небольшим. Всего мы отсутствовали часа четыре, Марина уже начала волноваться. Сказали, что немного заблудились, нужно для таких случаев затесы на стволах сделать почаще. Дома ждал ужин и натопленная русская печь, блаженство. Мы сняли мокрые вещи, развесили на просушку, и с огромным аппетитом набросились на еду. Гудели спины и ноги, дрожали от перенапряжения руки, слипались от бессонницы глаза, а ощущение хорошего и доброго, настоящего и осязаемого, наполняло сердца и души молчаливым восторгом.

Поели, покурили и выпили кофе из турки. О чем-то поговорили незначительном и легли спать, благо, кроватей в доме было аж четыре. Лег, вытянул ноги... Как описать блаженство? Оно есть, однозначно! Прекрасное ощущение! Заснул сразу, минуты две размышлений и дальше провал.

Встали к 11, хотя легли в три ночи, и при этом выспались. Марина уже сготовила завтрак, поели.

В этот день, а было воскресенье, я решил остаться с ребятами и продолжить вносить свою лепту. Главным на тот момент было перенести как можно быстрее все вещи от платформы до дома в деревне. На одну ходку по времени выходило три часа в оба конца, позже мы управлялись за сорок минут "пустыми" туда и полтора часа гружеными обратно. Еще пару раз мы прошли тропу с пилой, что хоть и заняло время и отняло немало сил, но оправдывало себя.

День так и прошел в ходках, с перерывом на обед. Погода была солнечной, жаркой, воздух наполнен мошкой и комарами, так что досталось немного всем. И покусало, и попотели, но таскали уже по два рюкзака сразу, примерно по 40 килограммов; Гоша, конечно, поменьше. Ходили постоянно в болотных сапогах и в тот день мы намотали больше 20 километров, но ноги чувствовали себя нормально.

Интересного было мало, из запомнившегося разве что кобель Витькин, Шериф, убил обоих кролей, которых пришлось пустить на ужин. Шериф, конечно, тоже чуть не стал ковриком, но оставили дурака жить. Дурной пес, как и вторая псина, Варя. Никто ими не занимался, ни Витя, ни Марина, – чего тогда удивляться?

В одиннадцать вечера я лег поспать, а в три часа ночи уже вышел из дома в сторону Неболчи. К восьми мне нужно было успеть на утреннюю электричку до Будогощь, там пересадка на питерскую. Лес прошел уверенно, как и планировал, минут за 40. На платформе переобулся в ботинки, убрал сапоги и уже быстрым шагом пошел по шпалам, оставляя позади километр за километром. В семь тридцать закончил марафон в 25 км и в восемь сорок сел в поезд. В три дня был уже дома. В пустом, увы, доме. Моя любимая женщина покинула его 30-го, я же не смог ее проводить. Тишина и порядок, так мною любимые, в этот раз не радовали, а точнее, я просто не обратил на них внимания.

 . 

***

Мой отъезд в Карелию откладывался по разным причинам, но выкроить несколько дней еще раз навестить Виктора я смог. Накануне послал ему короткую SMS-ку, сообщил о дате прибытия, собрал маленький рюкзак и вместе с собакой отправился в путь.

Дорога была знакомой и с первой электричкой с Московского вокзала мы выдвинулись. Рюкзак я взял на этот раз маленький, охотничий. Был в новых ботинках и с новыми сапогами, вместо тяжелых болотников. Кстати, я не прогадал с сапогами. За короткое время болота подсохли и высокие сапоги были бы ни к месту, только лишний груз. Корм я взял только Уме, себе же полбуханки черного хлеба и банку паштета на дорогу. Фляжка с водой. В подарок вез ребятам бинокль и стрелы для арбалета. Рюкзак был легкий и дорогу до деревни я прошел довольно легко, хотя дневная жара, конечно, давала о себе знать.

Под насыпью пролегает несколько проточных бетонных труб, через которые перетекали небольшие ручьи, вода в них достаточно чистая, хотя как питьевую я ее не использовал, а вот собака находила огромное удовольствие плескаться в них, от души напиваться и потом носиться кругами от возбуждения, валяться в пыли, ерзая спиной, кувыркаться чуть не через голову, копать ямы лёжа на боку, потом вскакивать и нестись обратно в воду, выпрыгивать из нее, отряхиваться обязательно рядом со мной и радостно при этом на меня смотреть. В это время я сидел и курил, смотрел на это веселье и улыбался, не спешил, давая собаке пусть не в волю натешиться, но хотя бы устать и напиться.

Где-то на середине пути мы присели в очередной раз и немного перекусили. Было много слепня и мошки. Ума очень не любит летающих насекомых, реагирует на них серьезно, устраивает настоящую охоту, потом, понимая всю тщетность, спасается бегством или укрытием. Может быть поэтому она и отказалась от завтрака на траве, подарив небольшую кучку корма местным лесным жителям, я же не стал собирать обратно в пакет эту пригоршню.

Опасался клеща, и не напрасно. В Тополевке я снял с Умы несколько штук, потом в электричке на обратном пути, и потом уже дома удалил парочку присосавшихся кровопийц. С себя же снимать не пришлось, обошлось. У меня есть в аптечке устройство для аккуратного извлечения, удобное и простое, но нужно еще йод не забыть доложить на случай укуса. Собаке же, надеюсь, клещи не грозят ничем серьезным, поскольку привита совсем недавно.

Мы потихоньку дошли до нашей платформы, нашли место, где с Виктором складировали скарб, и обнаружили только один пустой и уже не нужный ящик, в котором перевозили коз. Ящик был добротный, размером с большой телевизор, Виктор хотел разобрать его после и, конечно, перетащить к себе. Целиком тащить эту бандуру по узкой тропе и болотам было тяжело и неудобно.

Я присел на него, переобулся в новенькие сапоги. В новых же неразношенных ботинках я опять хорошо натер ноги, посему в сапогах мне было очень комфортно. Отметил их крайнюю легкость, что, однако, не придавало уверенности при ходьбе. Слишком большая привычка носить обувь тяжелую, надежную, а тут словно босиком идешь, смотришь, куда наступаешь..

Свистнул Уму и двинулся по тропе в лес. Идти по ней предстояло минут сорок, время уже я давно вычислил, значит примерно уже к пяти вечера я буду в Тополевке.

За мое отсутствие тропа приобрела нахоженный вид, а тут еще жаркая погода подсушила лес и болота, так что шлось мне крайне легко. Заметил, что бобриная плотина на речушке Мда разломана: видать, Виктор не терял время. Бобры в этих местах наглые, управы на них нет, вот и подтапливают все вокруг, улучшают себе жилищные условия, так сказать. Оказывается, сегодня никто их не ловит, не прореживает популяцию даже в санитарных целях — просто невыгодно! Цена на шкурку бобра смешная и охотники брезгуют ими, а лесничим видать не хватает времени на все.

После однообразной и утомительной дороги по шпалам в лес попадаешь как в сказку. По такому лесу можно пройти в несколько раз больше и при этом меньше устать. Глаз и слух радовали и пейзаж, и звуки... Тропа пружинит, петляет, солнечная и жаркая погода растопила смолу на соснах и елях и ее аромат вдыхаешь и вдыхаешь с удовольствием! В ручье набрал во флягу воды, больше как дань уважения, чем из жажды. Ума, хулиганка, забежала в ручей против течения вперед меня, подняла муть и получила нагоняй. Стояла в стороне и с удивлением смотрела на меня, почему на этот раз лишена удовольствия принять ванну?

Пошли дальше. Через положенное время вышли на поле перед деревней и пошли по нему. Я ждал, что кто-нибудь увидит меня в окно и побежит навстречу, но почему-то никого не увидел. Наверное, в делах все, подумал я. Ума бежала впереди, рыская по сторонам, как настоящая охотничья собака. Мы подошли к разваленному дому, рядом с которым стояла уже почти построенная теплица. Перед домом был сложен очаг для приготовления пищи. Из окон без стекол услышал Витину речь. Я стоял перед открытой дверью и курил, потом тихо зашел в сени, в то время как собака вперед меня уже зашла в дом, и, виляя своим хвостом, явилась взору моих отшельников. Слышу за стенкой – "Оба! Это чья?" – спросил удивленный Витин голос, и тут же мальчишеский Жоркин возглас – "Это же Ума! Батя, это же Ума! Саша приехал!"

И тут уже вхожу внутрь я, улыбаясь и здороваясь. Ребята меня не ждали: оказывается, не получили мою SMS, так что мой визит был неожиданным сюрпризом. Тем веселее была наша встреча.

Сразу посыпались новости, которые заключались в основном в том, что уже сделали и что предстоит сделать. Уже приступили к ремонту своей развалюхи — снесли перегородку в комнате, разобрали печь, теперь вот потихоньку печь складывают заново, благо, глина есть и хорошая, кирпич целый. Ободрали все стены, потолок, вынесли и сожгли весь мусор. Нужно перестилать полы, делать завалинку, утеплять потолок, латать крышу, вставлять стекла... Работы много впереди, но руки есть, материал есть, инструмент есть, чего еще надо? Попутно ребята копают грядки, почти сделали теплицу, посадили рассаду. Работа кипит весь день, а по вечерам топят баню по-черному, отдыхают и мечтают о будущем. Всё в деревне им нравится, живут и наслаждаются покоем и тишиной, даже работой и немного друг другом.

Мой крестный сын — Василек — был весел и здоров. Марина бодра и так же светилась. Разговаривая о разном, потихоньку приступили к обеду, пообедав же, пошли работать дальше. Конечно, в стороне я оставаться не мог и потихоньку помогал им. Первым делом с Гошей мы сделали еще одну ходку за вещами, которые все-таки они не перетащили до конца, а просто перепрятали в другое место. За эту одну ходку мы и уволокли все, теперь уже окончательно перенеся все пожитки.

Виктор доделывал теплицу, потом таскал в нее землю, а я взял лопату и рядом с теплицей же стал копать большую грядку. Земля эта уже забыла, что значит ухаживание, потому поддавалась с трудом, нехотя. Настоящая целина. Копалось тяжело, хотя навыки у меня есть, и пару трудовых мозолей я заработать умудрился. Работали с Витей бок о бок, неспешно переговариваясь, рядом на стуле сидела с Васей Марина, подбадривая «работников» вовремя сказанным добрым словом.

Когда грядка была вскопана, а теплица наполнена землей, начали топить баню. К счастью, таковая в Тополевке имелась. Кому она принадлежала раньше и кому сегодня — не важно, пользуются ей все. Пользуются и по-своему берегут, потому что состояние она имеет хорошее. Внутри, конечно, корявенькая да и снаружи не ах, но это только придавало ей вид старого и доброго друга. Вся жизнь наша корявая какая-то, так и она всем своим видом напоминала ее, потому и любить ее хочется, в отличие от стерильной буржуйской стеклянной и блестящей ерунды без души и понимания.

Топилась она проще простого. Под стоящим на камнях и обрезках рельс котле для горячей воды разводится костер, который нагревает и котел и выложенные вокруг котла камни. Дверь и окошко не закрываются, пока не прогорят дрова, потом остатки углей заливаются и можно начинать париться. Воду носили из недалекого колодца, 10-12 ведер на два котла. Это не сложно. Было несколько березовых веников, отличных, очень мягких, мы заранее замочили один в тазу.

Первыми пошли я с Гошей. Пацанчик к парилке непривычный, но это дело поправимое, была бы баня такая рядом. Мы поддали пару, уселись на полати, кто выше, кто ниже, и в разговорах примерно час потели и парились. Потом быстро сполоснулись и уступили очередь Виктору и Марине, которые тоже недолго пробыли в ней и уже через час мы все вместе пили чай.

После чаепития и обязательных разговоров решили поиграть в карты, в «тысячу». Кон случился длинный, мы так и не закончили его. Виктор с Мариной, конечно же, скооперировались против меня, и игралось мне тяжело. Однако, не так легко меня свалить, и когда игру прекратили, то все были примерно на равных. Спать легли в доме уже далеко за полночь.

Следующий день так же прошел в работе и общении, традиционно завершившийся баней. День был солнечный, жаркий. Моя Умка провела его в доме, в тени и вдали от комаров. Собаки Виктора встретили ее недружелюбно, особенно Варя, глупая и наглая молодая сука. Виктор, конечно, любит всячески расхваливать своих питомцев, но эту Варю я довольно здорово избил за наглость в тот день.

Лег я в одиннадцать вечера, вздремнуть часа четыре перед выходом в три. Уложил заранее рюкзак, выпил кофе с Витьком и ушел на боковую. Встал с будильником, в сумерках тихонько оделся, стараясь никого не разбудить, но проснулись все. Попрощались, не вставая с постелей, я же с прощанием не затягивал, пожал руку Витьку и вышел за порог. Свистнул Уму, которая соскучилась за ночь и двинул через поле в лес, таинственный и сумеречный. Без фонарика идти было сложно, так что взял я его не зря.

Уже почти пройдя лесную тропу, на опушке, совсем рядом с тропой, на высокой березе, я услышал соловья, да не простого, а, наверное, солиста Курской филармонии, потому что заливался товарищ настолько усердно и с фантазией, что я встал, закурил и так и стоял долго, курил и слушал. А соловей был в ударе! Все, что я слышал до него, было бледным напоминанием, фанерой, не заслуживающей внимания.

В три сорок двинули вдоль железки, светало. В положенное время из-за деревьев вышло солнце, аккурат в глаза. Дорога была скучна и пройти ее быстрее было единственное желание в то солнечное утро. Впрочем, дорога домой всегда мне крайне утомительна. Знать, что с трудом я заберусь на свой пятый этаж только к четырем часам дня, пересекши весь центр города в толпах людей, в жару, по асфальту... Не лучшее знание. Так что когда я скинул в коридоре рюкзак, то почувствовал себя крайне удовлетворительно, почти счастливым.

Подумал о Витьке и Тополевке, безлюдье и тишине, простой и настоящей работе на земле и только для себя, бане, здоровой пище. Взаимопонимании, живущем сегодня между Мариной и Виктором. Думаю, о них стоит писать, хотя бы потому, что сегодня они сильно отличаются от большинства моих знакомых.

.Июнь 2011 г.

.

         

         

             

         

.

.

.

Три похода по Северу
Унежма-Каргополье-Кенозерье
Две Золотицы
Рассказ смотрителя маяка
И снова Сельцо...
Водлозеро
Кондопога
Исповедь о поездке в Кижи
С дочкой по русскому Северу
На Северной Двине
Сплав по реке Оять
Прочь от суеты городов
Зимний Валаам
Водлозерские святки
Кожозерье
По Онеге
Из Самары в Тихманьгу

 

.


Главная    По русскому Северу