.
Кондопога
.
В начале октября 2004 года мне удалось второй раз побывать в Кондопоге (первый раз был в 1988 году) и полюбоваться на прекрасную Успенскую церковь (1774 г.), которую по праву называют "лебединой песней" русского деревянного зодчества. Расположенная у самой воды на берегу Онежского озера, эта церковь, кажется, не стоит на земле, а парит в воздухе – ее легкий, словно бы невесомый силуэт, подчеркнутый консольным двухсходным крыльцом, виден издалека и царит над всей округой, заслоняя своим величием даже трубы целлюлозно-бумажного комбината на другом берегу.
Добраться до церкви очень просто. Из Петрозаводска с автовокзала каждые полчаса ходят автобусы до г. Кондопога (ехать 40 минут). Дальше от автовокзала г. Кондопоги нужно доехать до деревни с одноименным названием, которая считается окраиной города. Туда ходят маршрутки тоже каждые полчаса, или, если вы не хотите ждать, можно взять такси (таксисты в ожидании пассажиров скучают тут же, в здании автовокзала). Такси за довезет вас прямо до церкви за 10 минут. Можно, конечно, и пешком, но это далековато - около 8 километров.
Церковь действующая, но службы в ней совершаются редко за недостаточным количеством посетителей (данные на 2004 г.). Церковь обычно закрыта, но дверь вам откроет сторож, если вы попросите (его сторожка справа прямо у входа на территорию). Стоимость посещения церкви (в свободное от служб время она считается музеем) – 10 рублей.
.
Нынешняя церковь в Кондопоге – четвертая по счету на этом месте. Об ее истории можно прочитать в статье Ирины Черняковой, Василия Шевцова и Геруса Пудышева "Успенская церковь в Кондопоге: день нынешний и век минувший (к истории церковного прихода)", опубликованную в сборнике статей "Краевед. 10 лет" (петрозаводский городской клуб «Краевед», Национальная библиотека РК-Петрозаводск, 1999). Эта статья (позаимствованная с сайта Карелия. Культурный туризм) приводится ниже (с сокращениями).
.
Фрагменты из статьи И. Черняковой, В. Шевцова
и Г. Пудышева "Успенская церковь в Кондопоге: день нынешний
и век минувший (к истории церковного прихода)"
...Вглядимся
же вглубь столетий. Что может помнить
церковь Успения Богородицы, неизменно
восхищающая всех видевших ее, какие
тайны она хранит?
С древнейших времен (насколько это возможно ретроспективно установить по сохранившимся до наших дней письменным источникам) здесь были владения новгородских бояр Федоровых, Грузовых, Вангиных и Селифонтьевых. До присоединения Великого Новгорода и подвластных ему территорий к Москве в конце 70-х гг. XV века, в Шуйском и в Кижском погостах имели вотчины их потомки, которые нередко владели совместно одними и теми же деревнями по половинам, или даже по четвертям.
Для
нас же важно следующее: церковь
Успения Богородицы в Кондопоге, первое
письменно зафиксированное упоминание
которой находим в документе, датируемом
1563 г., была поставлена на некогда общей
земле четырех новгородских боярщин:
рядом с деревней Остатки Ондреева, ранее
принадлежавшей Панфилию Селифонтьеву,
затем сыну его Лаврентию Панфилъеву; и
рядом с деревней, пространно
поименованной писцом: «словет у погоста
на середке у ручья Лутьяновская»
– в
составе волостки Александра Тимофеева.
Однако произошло это уже тогда, когда о
самих новгородских землевладельцах
остались лишь воспоминания в сознании
местных крестьян, чуть ли не сто лет
спустя после радикально изменившего
землевладельческую ситуацию «боярского
вывода» все еще деливших доли в рыбных и
сенокосных угодьях по прежнему принципу
владения, да в пометках писцов, для
удобства продолжавших пользоваться
списками со старых писцовых книг «для
приправки».
Возвели
церковь в таком месте, административная
принадлежность которого не была ясна
современникам. Во всяком случае, в
начале 1560-х гг. и шуйские, и кижские
крестьяне ничтоже сумняшеся числили эту
землю с Успенской церковью на ней по
своему погосту. Только через полвека, в
ходе отмежевания части угодий
кондопожских деревень в вотчину
Вашеосгровскому монастырю, будет
проведена четкая межа между погостами и
писец Петр Воейков зафиксирует: «священнику
Давыду з братьею досталось по отделу к
северу до ручья, а за ручьем земля
Кижского погоста». Традиция делить
земельные угодья по принадлежности к
обоим погостам сохранится в писцовом
делопроизводстве в течение еще как
минимум двух столетий. И только генерал-майор
Матюшкин, посланный из Санкт-Петербурга
в 1714 г., на исходе Северной войны, описывать
прилегавшие к границе со Швецией земли,
впервые обозначит Кондопожскую волость
как нечто цельное
– единый, состоявший
из сорока крестьянских дворов,
населенный пункт.
О
дочернем, если можно так выразиться,
отношении Успенской церкви именно к
центральному храму Шуйского погоста
–
Святому Николе
– свидетельствует то
обстоятельство, что возвели ее на
церковной никольской земле. По-видимому,
великий князь московский, приобретя
значительные земельные массивы бывших
новгородских боярщин, был щедр и в ответ
на челобитье о скудости и отсутствии «государевой
руги»
– специально выделявшихся
средств на содержание причта
–
пожаловал Святоникольской церкви какие-то
сенокосные угодья
– пожни здесь, близ
берега Онежского озера. Возможно также
предположение о какой-то особенной
притягательности для местного
населения этих мест. Может быть, в
приустьевой части впадающей в Онего
речки Суны или в озере Сандал были
особенно удачными рыбные ловли, немало
значившие для крестьян? Или старинные,
из поколения в поколение передававшиеся,
смутные предания придавали им особенную
значимость? Кто знает? Только еще и в
наши дни продолжает отдавать эта
кондопожская земля какие-то
доисторические, магией окрашенные,
знаки. Один из жителей современной улицы
Советов, чей огород находится близ озера
Сандал, на месте некогда расположенной
там одной из деревень
– предшественниц
города, при каждой вспашке подбирает и
подбирает плоские камни с высеченными
на них рисунками, явно связанными с
медвежьим культом.
Церковь
появилась как выставочный (термин "выставка"
употреблялся в отношении филиальной
церкви в отдаленной местности) храм,
удаленный от погоста в Шуе на 50 верст.
Рост населения и освоение все новых и
новых пахотных и иных земель приводили к
тому, что население время от времени
осознавало необходимость создания
нового церковного прихода, а значит, и
строительства нового храма. Следует
помнить, что вся жизнь средневекового
человека была пронизана общением с
Богом. Без церковного благословения
невозможно было ни родиться, ни умереть,
ни обзавестись семьей, ни окрестить
детей, ни похоронить родителей, ни
обрести согласие с собственной совестью.
Да и все хозяйствование на земле было
теснейшим образом увязано с церковным
календарем. Жизнь вне церкви была
немыслима, а ходить к Святому Николе или
к Рождеству Иоанна Предтечи в Шую и для
привычных к дальним пешим переходам
заонежских крестьян было слишком далеко,
даже если делалось это только по большим
праздникам или в специальных случаях. И
вот, как водится, долго судили и рядили
жившие в окрестностях Кондопоги мужики,
но собрались все-таки и порешили храм
свой строить.
Далее
все происходило по освященному обычаем
порядку. Прежде всего должны были
обратиться крестьяне с челобитной к
архиепископу новгородскому. Конечно же,
посылали с ней своего выборного
человека, собрав ему денег на неблизкую
дорогу и неизбежные в таком деле расходы.
Следовало объяснить церковному владыке,
что их деревни от центра погоста «удалели»
и что хотят они свою церковь построить и
священника в ней поставить. От них же
могло исходить пожелание о посвящении
нового храма. Только после получения
благословенной грамоты с одобрением их
намерения и с разрешением «на то
церковное строенье лес ронить и всякой
церковной припас готовить» могли
приступить крестьяне к
подготовительным работам. Потом они приглашали
мастера, по-видимому, хорошо им известного,
которому казалось вполне надежным
поручить возведение нового храма. Все
это было делом поистине общим, так как
делалось за мирской счет и в полном
соответствии с народным чувством меры и
красоты.
И вот
храм готов. Тогда были посланы в Великий
Новгород новые челобитчики и привезли
оттуда освященный антиминс12 и еще"
одну благословенную грамоту с
повелением попу с причетниками новую
церковь освятить. Архиепископ
новгородский, таким образом, принимал
живейшее участие в событиях, важных для
затерявшегося среди карельских озер и
болот маленького нового погоста, в
котором и населения-то вместе с самыми
отдаленными деревнями могло быть не
более сотни человек.
Итак, церковь-основательница нового
– Кондопожского
– прихода была возведена
в первой половине XVI столетия, между
составлением здесь писцовых книг Юрия
Сабурова (1496 г.) и Андрея Лихачева (1563 г.).
Это была церковь Успения Пресвятой
Богородицы. Посвящение свое
кондопожская церковь сохранила до наших
дней, но судьбы храма складывались
весьма драматично.
Очень
скоро она перестала существовать
– была
сожжена «немецкими людьми» (так
извечно именовали на Руси чужеземцев,
приходивших войной из Западной Европы и
Скандинавии. В данном случае речь идет о
шведах). О наличии «места церковного,
что была церковь древяная Успенья
Пречистые Богородицы» лаконично
сообщают Андрей Плещеев и подьячий
Семейка Кузьмин в следующей по времени
составления писцовой книге, датируемой
1582/83 г. Во всех
окружавших погост деревнях писцы
обнаружили пустые дворы, а то и всего
лишь «места дворовые». Причины, звучавшие
в объяснениях, данных им уцелевшими
местными жителями, всегда одни и те же
–
«хоромы пожгли и крестьян побили
немецкие люди», либо «крестьяне от войны
сошли безвестно». На последнем этапе
Ливонской войны в нее оказалось
вовлечено и олонецкое крестьянство.
Военные действия и передвижения войск
всегда несут разорение налаженному
хозяйству и быту, особенно пострадало
население Олонецкого перешейка и
прилегавшей части Заонежья.
Однако
жизнь продолжалась. Благодаря ли
мужеству и трудолюбию, всегда присущему
северному крестьянину при встрече с
бедами, благодаря ли вечному
христианскому его терпению, но он
никогда не предавался отчаянию. Не
успела сорная трава пробиться на
пепелищах, как повсюду застучали топоры.
Писцы повсеместно отмечают, что
крестьяне «хоромы ставят после войны
ново», а то и уже «дворы поставили».
Сразу же стали возводить они и новую
церковь в Кондопоге. И если еще летом 1583
г. на месте бывшего храма документ
отмечает «место церковное ... церковь
сожгли немецкие люди», то уже в 1585 г. там
вновь стояла церковь. Такой ли она была,
как прежняя, лучше ли? Трудно сказать,
так как ничего конкретного о церкви-основательнице
нам неизвестно. Но эта новая была, по-видимому,
выстроена с особым поспешанием.
Источник сообщает о ней так: «древяная,
клетцки, о трех олтарех». Книги, ризы и «все
церковное строенье» — по-прежнему
приходское. Обращает на себя внимание
наличие одновременно трех алтарей в
сохранявшем основное посвящение
Успению Богородицы храме. Ни ранее, ни
позднее этой особенности кондопожской
церкви документы не зафиксировали.
Вероятно, она находит объяснение в том,
что почти все церкви в окрестностях
Кондопоги были сожжены в лихолетье и
крестьяне объединились, построив храм с
посвящениями и другим святым, издавна
особо почитаемым ими. Так, в самой Шуе к
1585 г. восстановлен только Никола
Чудотворец. О другой церкви
– Иоанна
Предтечи
– еще долго сохранялись лишь
воспоминания. Только в конце 1610-х гг.
появится она на погосте снова. Кажется
вполне возможным предположить, что один
из алтарей мог иметь именно это
освящение.
Что
случилось в Кондопоге на рубеже XVI и XVII
столетий мы можем только предполагать.
Никогда еще не сваливалось на
заонежских крестьян столько бед разом.
Конечно же, ослабившая Российскую
государственность Смута междуцарствия
отразилась на близком к границе регионе
особенно тяжело. Здесь бесчинствовали
шведские отряды, опрометчиво призванные
на Русь Василием Шуйским в качестве
союзников в войне с Польшей. Будучи
поначалу расквартированы в Новгороде
как сила, призванная стабилизировать
обстановку хотя бы на севере охваченной
Смутой междуцарствия страны, они
впоследствии сами двинулись в Поморье с
захватническими целями, сметая все на
своем пути. Туда же через Заонежские
погосты устремились из-под Тихвина
казаки, еще недавно поддерживавшие лжепретендентов
на государев престол. Долго еще
впоследствии, разбившись после
понесенных поражений на отдельные шайки,
бродили они вокруг Онежского озера,
грабя и притесняя население. По-видимому,
Успенскую церковь местным жителям не
удалось оборонить. Во всяком случае, в
писцовой книге Петра Воейкова и дьяка
Ивана Льговского 1616-1619 гг. находим уже
новое описание стоявшего в Кондопоге
храма: «теплая, с трапезою17, верх
шатровой». К тому же он обрел голос, так
как помимо самой церкви, и образов, и
свечей, и книг, и сосудов, и риз,
перечисленных как «церковное строенье
мирское», здесь упомянуты еще и «на
колокольне колокола».
Таким
образом, в начале XVII столетия церковь
становится действительным центром
общественной жизни населения в этой
части Прионежья. Сообщение писцовой
книги о том, что она стала «теплой» и что
в ней появилась «трапеза», само по себе
уже говорит нам
– теперь именно здесь
собирается крестьянский волостной мир
для решения насущных проблем бытия, как
вопросов повседневной общинной жизни,
так и отношений с властями.
Дальнейшие
сообщения государственных переписей о
Кондопожской выставке-волостке и
наличии в ней церкви Успения Пресвятой
Богородицы датируются 1628 г., 1646 г., 1678 г. и
1707 г. К сожалению, мы пока не располагаем
систематическими данными за XVIII век.
Посетивший эти места в 1714 г. генерал-майор
Михаил Матюшкин даже не упомянул о ней.
По всей вероятности, церковь-предшественница
ныне существующего в Кондопоге храма,
обветшала и ей потребовался ремонт.
Впрочем, могла она и сгореть
– от молнии,
например. Подобных примеров известно
множество.
Итак, у
кондопожской Успенской церкви было по
крайней мере три предшественницы. Первая,
возведенная в первой половине XVI
столетия, просуществовала всего
несколько десятилетий и документы не
донесли до наших дней никаких известий о
типе этой постройки. На месте сожженного
в начале 1580-х гг. «немецкими людьми»
храма тотчас же местные жители
поставили новый. Известно, что эта
вторая церковь была клетского типа с
тремя алтарями. Она тоже простояла
недолго и была сожжена «немецкими
людьми» или «литвой и русскими ворами
казаками» в начале XVII века. Храм возвели
вновь, его следующее описание
датируется 1616-1619 гг. Эта новая
– третья
– церковь, которую мы за отсутствием
иных данных считаем предшественницей
стоящей ныне на Кондопожском погосте,
была теплой с шатровым завершением, при
ней имелись трапезная и колокольня.
Сохранилось
описание внутреннего убранства этого
храма. Писец Никита Панин и подьячий
Семен Копылов в 1628 г. тщательно его
рассмотрели и перечислили в писцовой
книге. Согласно их свидетельству: «в
церкве Божия милосердия образов в тябле:
Деисус стоящей, на красках, двери
Царские, на празелени. По правую сторону
Царских дверей: образ месной Успение
Пречистые Богородицы, на золоте, у нее
пелена бархатульная; образ месной, на
нем писано четыре празника: Рождество
Христово, Богоявление Господа нашего
Исуса Христа, Благовещение Пресвятеи
Богородицы, успение Пречистые
Богородицы, на золоте. ... Да в церкве же
книг: Апостол, Псалтырь, Часовник, Пролог,
Шестодневец, Златауст, Минея опцая,
Трефолой, все письменые. Да на
колокольнице колокол, а в нем весу
четыре пуда, да клепало железное». (РГАДА,
ф. 1209. кн. 308).
И
конечно же, писцы должны были
обязательно отметить: «А в церкве Божие
милосердье образы, и книги, и сосуды
церковные, и на колокольнице колокол, и
всякое церковное строенье мирское
приходцких людей».
Общеизвестно,
что знаменитая ныне во всем мире церковь
Успения Богородицы в Кондопоге
– четвертая на этом погосте, была возведена в 1774 г.
Именно так датировал ее появление Л. В.
Даль, инспектировавший старинные церкви
в Олонецкой губернии в 1876 г. Поскольку
послан он был вместе с учениками для
обмеров заонежских храмов Академией
Художеств, озабоченной планами
возведения в Москве храма Христа
Спасителя и потому интересовавшейся
традициями народного церковного
зодчества. Олонецкий статистический
комитет должен был представить по
заранее присланному особому запросу
список наиболее древних церковных
построек губернии. Такой документ был
составлен петрозаводскими чиновниками
с использованием всех доступных им
источников, в том числе архивных
документов и опросов местных
священников, на 98 листах и включал
описание 88 епархиальных церквей ХVI-ХVШ
веков и 11 монастырей. Остается только
предполагать кто явился автором
–
инспектор из Санкт-Петербурга или
местный чиновник, составивший справку
по запросу из центра, следующего
описания: «В Кондопожском приходе, на
Петровско-Повенецком почтовом тракте
деревянная церковь Eспения Богородицы,
шатровая, одноглавая, построенная в 1774
году. Над олтарем крыша овальная, над
папертью
– на два ската. Вход в паперть с
двух сторон
– северной и южной, по
крыльцам 18 ступеней. Длина
– 12 саженей,
ширина
– 5 саженей, олтарь 11/2 с[ажени]». (ЦГИА,
ф.789. оп.7. д.8).
Эту же
дату появления ныне существующего храма
предлагает нам «Главная церковная и
ризничная опись» 1875 г.21
Здесь, в помещенном в самом начале «Кратком
описании церкви» сказано: «...построена в
1774 году усердием местных прихожан».
Существенным дополнением к ранее
цитированному документу представляется
упоминание о том, что храм «в вышину 18
сажен», а также следующее: «колокольня
тож деревянная, осьмигранная, стоит
отдельно от церкви на расстоянии 6 сажен,
в вышину имеет 18 сажен, главы как на
церкви, так и [на] колокольне обиты белым
железом».
Итак,
привычное восприятие Успенской церкви в
Кондопоге как одиноко стоящего на
озерном мысу храма, оказывается вовсе не
испокон вечным. Всего несколько
десятилетий тому назад здесь был целый
комплекс культовых зданий. Помимо
только что упомянутой шатровой
колокольни, располагавшейся совсем
близко, и несомненно звучавшей мощным
дополнением к доминанте шатра самой
церкви
– ведь она тоже была шатровой и
равновысокой (!), во второй половине
прошлого столетия здесь стоял еще один
храм
– во имя Рождества Пресвятой
Богородицы. По свидетельству
преосвященного Назария, совершившего в
1898 г. поездку для обозрения Олонецкой
епархии и опубликовавшего затем свои
заметки о впечатлениях в «Олонецких
Губернских Ведомостях», вторая церковь
была поставлена в 1857 г.
В
начале 1930-х гг. колокольня рядом с
церквами еще стояла. С зимней церкви
кресты были сняты, но купола сохранялись,
о чем свидетельствует счастливо
сохранившаяся в краеведческом музее
Кондопоги крошечная, потускневшая от
времени фотография. Неизвестны ни автор
снимка, ни время его появления.
Несомненно одно: благодаря старой
карточке облик погоста минувших времен
из гадательных предположений переходит
в реальность, пусть к настоящему времени
и утраченную.
Вместе
с тем становится очевидной еще одна
лакуна в наших познаниях. По
воспоминаниям родни отца Иоанна,
последнего из целой плеяды священников,
служившего в храме Успения вплоть до его
закрытия, зимняя (или теплая) церковь
была посвящена Троице (напомним, что
документы прошлого столетия говорят о
Рождественской Богородицкой церкви).
Троицкая церковь была обшита вагонкой,
выкрашена светлой краской, считалась
главной венчали именно в ней. Около
нее же в особые дни
– в престольный
праздник на Троицу, а также в
праздничные для Палеосгровского и
Вашеостровского монастырей дни, здесь
всегда торговали сбитнем (сбитень -
горячий напиток, приготовлявшийся из
воды, меда и пряностей). В1929 г. церковь
была закрыта. Уже и до этого священник
был вынужден крестить новорожденных не
в храме, а у себя дома
– боялся
преследований. В 1936 г. здесь устроят клуб,
а перед этим местный колхоз «Культура»
использовал здания обоих церквей для
сушки зерна.
Колокольню,
согласно воспоминаниям старожилов,
разобрали где-то в 1934-1935 гг. Около нее
поставили лебедку, трос подняли и
зацепили за шатер. Стойки подрубили. Еще
раньше сбросили колокола. Самый большой
увезли куда-то. Один колокол забрали на
скотный двор
– в качестве сигнального.
Троицкая
церковь отличалась богатым
убранством. Утварь сохранялась
вплоть до 1932 г. Хранились также
облачения церковнослужителей. Помнят
бывшие прихожане большую хрустальную
люстру, круглые голландские печи,
расписной потолок и множество икон.
С горечью говорят о вандализме, с
которым все это уничтожалось: люстры
сбивали палками. Купола снесли уже после
войны.
Николай
Владиславлевич Куспак сообщил нам, со
слов финского архитектора Мартти
Яааттинена, что во время войны в
Успенской церкви проводились службы по
правословному и лютеранскому обрядам
–
через день.
Сознание,
что все же не поднялась рука сограждан
на рядом стоявший древний храм Успения
Богородицы, и горько
– от того, что еще
раз понимаешь
– все, что случилось с
Россией
– случилось волею и деяниями
самих россиян, и сколько-то
обнадеживающе
– кажется, еще возможно
одуматься. Что защитило его? Несомненно
– красота и величие подлинности,
одухотворенность, идущая из глубины
столетий, то самое, что даруется рукам
истинно народного мастерства.
Уместно напомнить о ранее прозвучавшем предположении, что Успенская церковь могла быть только перестроена в начале 1770-х гг. Повторила ли она свою предшественницу, будучи возведена вновь, или подверглась каким-то конструктивным изменениям и потому потребовалось новое освящение – вопрос, ответ на который еще не найден. Так или иначе, освященная в 1774 г. кондопожская Успенская церковь была преемницей (как писали тогда: «а на том месте исстари была церковь») и потому настойчивое стремление исследователей объяснить ее «возникновение» здесь, в Кондопоге, в начале 1770-х гг. какими-то особыми социально-экономическими и политическими причинами не кажется убедительным. Очевидно лишь то, что храм создает полное впечатление реконструкции из прошлого века, своего рода «ретро» для последней трети XVIII столетия. Как очевидно и другое – стоит только взглянуть на публикуемую нами фотографию – церковь и колокольня совершенно разные по несомой каждым памятником духовной информации, они не могли быть возведены в одно время (имеется в виду полустолетие). Церкви, подобные Успению Богородицы, строились в Заонежских погостах в конце XVI-XVII веке. В их ряду широко известные Петропавловская на Лычном острове (1620 г.), Варваринская в селе Яндомозеро (1650 г.), Богородицкая в селе Гимрека (вторая половина XVII в.) и множество несохранившихся до нашего времени храмов, например, Никольская в селе Линдозеро (1634 г.), Троицкая на Климецком острове и Святого пророка Ильи в Палеосгровском монастыре, наконец, Преображенская – одна из сгоревших от молнии в 1693/94 г. церквей-предшественниц знаменитого ансамбля на Кижском погосте. Все их объединяет характерное описание: «с трапезою, верх шатровой высок», под которым есть все основания предполагать классический для Севера тип постройки, традиционно имеющий шатровое завершение – «восьмерик на четверике».
О священниках кондопожской церкви (отрывок из той же статьи):
В
течение целого столетия
–
с конца XVIII до
конца XIX века в Кондопоге служили
представители рода Соколиных. В январе
1788 г. епископом Архангельским
Вениамином был переведен в этот приход
26-летний пономарский сын, недавно
произведенный в священники, Стефан
Соколин. Выучив грамоте и богослужению,
не отправляя в училище, сына своего
Ивана, он приобщил его к священническому
служению с юных лет: еще будучи
мальчиком Иван стал помогать отцу в роли
пономаря. В 37-летнем возрасте Иван
Стефанов сын Соколин был рукоположен «во
диакона». Он, в свою очередь, выучил за
свой счет сына в Петрозаводске, сначала
в приходском, а затем в духовном училище.
Симеон Иванов сын Соколин тоже начал
службу в Кондопожском приходе
первоначально как пономарь. А в последней
трети прошлого века уже правнук Стефана
Соколина
–
Василий Семенов сын Соколин
исправлял здесь должность псаломщика.
Немного
позднее
– осенью 1818 г. появится в
Кондопоге Петр Семенов сын Туманов. Бывший
пономарь из Пижмы, он был рукоположен
здесь сначала в дьяконы, а затем произведен
в священники. Вдовец, он тоже на свои
средства выучит сына в Петрозаводском
уездном училище. Позднее, во второй
половине столетия, Иван Туманов
возглавил открытое в Кондопоге церковно-приходское
училище и не однажды был отмечаем
краевой администрацией за старание и
заботы в деле воспитания местных
юношей, своих учеников.
Традиция
этой в добром смысле семейственности
уходит вглубь столетий. В последней
трети XVII века служил в пономарях у
церкви Успения мальчик 13-ти лет Ивашка.
Он был из крестьянской семьи Агейки
Игнатьева, жившей в деревне Щеголевской. Но еще дед его
– Ингатий Федоров, тоже
некогда владевший двором в этой деревне, был священником на погосте в
самом начале того же века. А затем, в начале следующего, XVIII столетия, уже брат
Ивашки, поп Прохор Алиев служит Успению
Богородицы.
Судьба последнего из плеяды кондопожских священников, остававшегося здесь вплоть до закрытия погостских церквей – Ивана Петровича Лядинского – сложилась трагично. По воспоминаниям родственников, еще в 1928 г. он вел службы в зимней Троицкой церкви. Было ему тогда 50 лет и вместе с матушкой Анфисой Петровной вырастили они шестерых детей. После того, как храм закрыли, дом, все имущество и корову у семьи отобрали, отца Иоанна отправили на лесозаготовки, а в 1937 г., уже больного, арестовали. В семье говорят: «В машину – и пропал».
.
.