.
Владимир Шуркин
Как все начиналось!
.(Исповедь любителя Русского Севера,
написанная в 2007 г.,
о первой поездке в Кижи 1987 года.)
.
ю
Как было
До 28 лет я знать не знал ни о каком Русском Севере. Всё что я слышал – это непонятное слово «КИЖИ», что Ломоносов «шёл пешком из Холмогор», «в Вологде где-где-где, в Вологде-где...» и «Долго будет Карелия сниться...» И ВСЁ! И вот где-то году так в 85-м или 86-м попала мне в руки «Литературная газета» со знаменитой статьёй «Гроза над Кижами». Это было первое, что я реально узнал о деревянном зодчестве Русского Севера. С товарищем, который и принёс мне эту статью, поохали, поахали и… благополучно всё позабыли. Но не надолго. Примерно через год, весной 1987-го, группа молодых чебоксарских учителей рисования, объединившихся в группу «Творчество», решила летом порисовать организованно (на языке художников это называется ПЛЕНЕР). В эту группу входил и я. И решили не просто порисовать, а куда-нибудь выехать. И вот тут-то я и вспомнил про ту статью из «Литературной газеты». И предложил поехать ни куда-нибудь, а именно туда, в Кижи. И, ведь поехали, абсолютно ничего не зная: как добираться, где жить? Информации не было абсолютно никакой. Единственно, что было у нас – это письмо от нашего института усовершенствования учителей, в котором содержалась просьба оказывать нам помощь и содействие.
.
Как мы ехали
Это сейчас я путешествую на автомобиле. А тогда, в 87 году, все передвижения – это поезда, автобусы попутки и пара ног. Кроме обычного туристского снаряжения (палатки, спальники, продукты) у каждого из нас было ещё по этюднику, набитому тюбиками с краской, а ещё холсты, бумага, картон и т.д., так что тяжести было предостаточно.
Нас было четверо взрослых плюс один ребёнок (6 лет). Причём из мужиков был я один, поэтому именно в моём рюкзаке была вся «железная» тушёнка. Помню, что было ужасно тяжело, и так же весело. Это началось не просто путешествие, а творческая командировка! По возвращению мы должны были отчитаться выставкой.
С Петрозаводска приплыли на «Метеоре» в Кижи. Ах, как там было здорово! Это было 1-го июня. Весь остров в мать-и-мачехе. Погода прекрасная. Но в администрации музея-заповедника нам почему-то не очень обрадовались. Предложили посмотреть остров и отправляться обратно. Никаких палаток, никаких костров, жить негде, и что делать нам, они не знают. И ещё намекнули, что если мы попытаемся устроиться сами, то попадёт и тем, кто нас приютит! Короче, полный облом!
Закручинились мы, пригорюнились, стали думу думать. И тут кто-то посоветовал нам переправиться на материк, где живут реставраторы и экскурсоводы, и попытать счастья там. И вот в конце их рабочего дня, на катере мы плывём (10 мин.) в Жарниково. Здесь для нас тоже не нашлось жилья. И пошли мы, как бурлаки, вдоль берега Онежского озера со своими рюкзаками и этюдниками. Деревни Мальково, Ерсенево, Боярщина. И только в последней, в Боярщине, нас приютил местный лесник – Панфилов Владимир Николаевич. Занятный мужичок, лет 60-ти, и выпить не дурак (на фото второй слева). Жил он один в огромной избе «брусом».
.
Как мы жили
Если бы мне сейчас довелось пожить в таком доме, то я бы умер от счастья. А тогда ничего, спокойно. Со второго этажа крыльца, светлыми белыми ночами писали этюды с видом на Онежское озеро. Кижский погост с Преображенской церковью были от нас совсем рядом, но, к сожалению, не были видны, закрытые небольшим островом.
.
Как я чуть не спалил "Кижское ожерелье"
Буквально на следующий день Ира – наша «старшая» – поехала с рекомендательным письмом в Петрозаводск, чтобы нас не выгоняли с Кижей и дали возможность порисовать, а мы решили не соваться на остров и переждать один день в Боярщине.
Ну мне-то на месте не сиделось, и я решил пойти походить по окрестностям Боярщины и присмотреть места для рисования. Ходил я долго, около часа, переходил в том числе и небольшой мостик через пересохший ручей с сухой прошлогодней травой. А в то далёкое время, я, грешным делом, немного покуривал, ну и то ли окурок бросил в эту траву, то ли спичку. Короче, возвращаясь обратно, минут через 20 тою же дорогой, вначале почувствовал запах дыма, гари, а затем и вообще огонь замелькал между кустов и деревьев! Блин! Тут только до меня дошло, что это моих рук дело! Понимая, что произошло непоправимое, я, тем не менее, снял с себя куртку и как Мальчиш-Кибальчиш стал тушить пожарище. Выгорело уже квадратов 20-25, огонь появился снизу на стволах деревьев! Сбивал пламя тут – оно появлялось там! Перебегал туда – огонь появлялся на старом месте! Ужас! Думал об одном: потушить всё равно потушу, но лишь бы кто-нибудь не заметил меня на месте преступления. Бился я так минут 15-20. Огонь вроде исчез, но вся делянка дымилась! И торчать тут опасно, и смыться нельзя – вдруг опять займётся. Залёг я в кусты и продежурил ещё с полчаса, пока всё не успокоилось.
Своим девчонкам решил ничего не говорить пока. А вечером на вопрос дяди Володи «не видели ли мы кого посторонних» я первый закричал: «Нет, нет, никого!»
Вряд ли узнав, что я учинил в километре от Преображенской церкви, хоть и отделённой водной преградой, такое(!), мы бы остались в Кижах! Но ничего, обошлось. Рассказал я о своём преступлении только в самый последний день отъезда.
Жили мы в Кижах две недели. Каждое утро вместе с реставраторами плыли в Кижи, а вечером возвращались обратно в Боярщину. (Кстати д. Боярщина известна тем, что здесь жил знаменитый сказитель былин В. Щеголёнок). А целый день ходили по острову, загорали, купались. Рисовали мы иногда всей нашей небольшой компанией, иногда разделялись на пары, но и в одиночку тоже иногда разбредались. Очень мне полюбился Пудожский сектор музея. Я там бывал частенько. На погосте, т.е. у Преображенской церкви, старались глаза администрации не мозолить лишний раз. Преображенская церковь стояла вся в реставрационных лесах. Меняли лемеховое покрытие глав, причём работали местные кижские плотники. С той поры я бережно храню одну лемешину.
Вечером приезжали в Боярщину и отдыхали. Я рыбачил, и часто не без успеха. Правда один раз почти весь улов разворовали чайки.
Готовили мы сами, на костре. А поскольку катер от Жарникова отходил в 7-45 утра, то мне приходилось вставать в 6-00, заготавливать дрова, разводить костёр, а потом будить одну из девчонок кашеварить.
.
Как мы слушали былины
С дровами связана одна очень занятная история, где главным действующим лицом был наш хозяин.
Ходить с утра по можжевеловым кустам и собирать сушняк мне быстро надоело, да и немного его было. Поэтому несколько раз я грешным делом прихватил пару-другую поленьев из хозяйской поленницы. Дядя Володя это приметил, но виду не подал. В следующий раз я с одной из девушек на лодке переплыл на остров, порисовать панораму Кижского погоста. Порисовали. Приплыли обратно. Дядя Вова и это отметил. И оказывается приревновал (почему то). А узнали мы это вот при каких обстоятельствах. Уже перед отъездом Владимир Николаевич топил баню, ну и мы тоже попарились на славу! Ну, и как водится после баньки, выпили водки вместе с ним. А когда уже легли спать, мы услышали «былину». Ей богу! Пьяный лесник бродил по соседней комнате, и каким-то напевным и удивительно мелодичным речитативом выдавал всё: и про поленья, и про нашу поездку на остров, и т.д. и т.п. Причём «сказывал» он всё это сразу, на ходу и очень складно. И говоря о «былинности» его пьяной фантазии, я уверен, что он наверняка слышал в юности настоящие былины от настоящих старинщиков. Вот так мы услышали заонежские былины.
Ну и конечно белые ночи, которые я наблюдал первый раз в жизни! Спать не хотелось! Это чудо какое-то! В 12 часов ночи пели птицы, и я перед сном, у окна (электричества в Боярщине не было), умудрялся немного почитать «Алые паруса» – единственную книжку, которую я нашёл у нашего «былинника».
.
Как мы познакомились с писателем
Как-то раз мы опоздали на катер и решили найти кого-нибудь с лодкой, чтобы попасть в Кижи. В Боярщине никого не нашлось. И мы пошли дальше на север, и нашли лодку только в следующей деревне. Глядя на карту, видимо это были Подъельники. Пошли к хозяину лодки договариваться. Пожилой мужик, наотрез отказывается. Я ему предлагаю деньги, а он в ответ: «Я бы сам вам денег дал, только бы вас здесь не было». Я озадачено замолк, а мои спутницы торопливо начали объяснять, что мы не туристы, а совсем наоборот, художники. Тогда он смягчился, завёл мотор, и за пять минут домчал нас до острова. Денег естественно не взял. Представился писателем Станиславов Панкратовым и пригласил нас на следующий день в гости. К сожалению, на завтра я приболел немного и в гостях не был, но книжку с автографом получил. Спасибо!
.
Как я "заболел"
Пришло время прощания с Кижами. С дядей Вовой расставались друзьями. Он попросил выслать ему фотографии и дрожжи. И я действительно послал ему всё это. Его почтовый адрес я до сих пор храню.
Приехав домой, мы стали готовить отчётную выставку. И я умудрился за две недели, к выставке, написать первую свою картину с символическим названием «Гроза над Кижами».
И вот тут вдруг, уже дома, у меня защемило сердце. Будто я вначале нашёл, а потом потерял что-то очень ценное и родное. Как будто приехал домой после долгой разлуки и опять уехал. Какая-то сила потянула меня обратно. Тут-то я понял, что меня «зацепило», и не отпускает до сих пор.
Спасибо всем кто дочитал до конца. Простите за качество фотографий. Снимались они по моему «Сменой-8М», не моей, да и не мной. Я тогда снимал на слайдовую плёнку.
С уважением,
Владимир Шуркiн.
Июнь 2011 г.
Персональный сайт Владимира Шуркина
.
.