Наш путь лежит в первую деревню села Ошевенского – Погост, к той самой шатровой церкви, которая так хорошо видна от монастыря. По деревянному мостику переходим мелководную речку Чурьегу, сразу за ней – небольшое каменное строение с железным куполом, очевидно, придорожная часовня. Дверь ее наглухо заколочена.
Деревня Погост – большая, обитаемая, в ней есть магазин. Есть уже хочется, поэтому решаем сделать у магазина привал. Покупаем хлеб, позвякивание колокольчиков где-то в лугах вызывает мысли о молоке. Стучим в ближайший к магазину дом. Да, здесь есть корова и можно купить молоко, литр стоит 10 рублей. Самая мелкая купюра у меня в кошельке – 100 рублей, хозяйка может дать сдачи только 80. «Этого достаточно» - говорю я. «Нет, что вы, что же это за молоко будет» - не соглашается хозяйка и заставляет нас снова идти в магазин менять деньги. Устраиваемся на лужайке, пьем ароматное молоко с хлебом, потом идем дальше.
Вот и церковь Богоявления (1787 год) с колокольней 18-го века, стоящая прямо у дороги. Рядом – небольшое старинное кладбище с расколотым мраморным надгробием некоего Петра Васильевича Дружинина, погребенного в 1909 году 20-и лет от роду, и несколько более скромных каменных плит без имен.
Церковь действующая, но закрыта на замок. Сидим на крыльце, раздумывая, стоит ли искать владельцев ключа. Раннее вставание сказывается и искать ключ нам лень. Решаем идти дальше. На дереве замечаем табличку – это расписание служб. Оказывается, службы здесь проводятся ежедневно, очевидно, священник живет в той же деревне. Сегодня служба будет в 19.00, читают часы. Это радует – может быть, мы еще успеем.
В деревне много старых, добротных изб, глаз радуется, глядя на них. Многие жители живут здесь постоянно - дома в хорошем состоянии.
Вот впереди очень странная постройка – большая изба, но окошечки маленькие, волоковые, как у амбара. Изба явно современная, но сделана под старину, со вкусом. На крыльцо выходит мальчишка лет 12-ти. Заметив, что мы глазеем на дом, серьезно говорит: «Это наш дом, мой папа – художник, построил его недавно, теперь мы приезжаем сюда на лето, хотите зайти?». Мы конечно хотим. Не по годам развитый мальчик проводит нам целую экскурсию. Они, оказывается, из Москвы, когда-то, так же как и мы, путешествовали по северу. Эта деревня им приглянулась, купили участок, построили дом, теперь ездят сюда с друзьями, тоже художниками. Отдыхают, рисуют, учат рисовать детей, своих и местных. В доме целая художественная мастерская, в углу сложены мольберты, на стенах – рисунки, на полу – поделки из дерева.
Идем
дальше. Судя по Гунну, здесь должно быть много курных изб «по-черному», с
резными дымниками вместо труб, одна из них в советские времена была даже
чем-то вроде музея. Сейчас ее уже, наверное, нет, или мы плохо искали – на
всех встречающихся избах кирпичные трубы. Зато бань «по-черному» много – на
их крышах то и дело встречаются именно дымники.
Деревня Погост плавно перетекает в деревню Ширяиху. Это, собственно, уже не деревня, а целое село, совхоз. Здесь есть даже типовые сельские домики типа таунхауз, построенные когда-то для колхозников, но теперь в основном заброшенные. Выглядят они удручающе. Дорога становится оживленной – мимо, поднимая тучи пыли, проносятся помятые легковушки и грузовики. По пути опять встречаются громадные старые избы с расписными карнизами. Мы явно приближаемся к центру села и вдруг – что это? – видим великолепный каменный дом, старый, 19-го века, с лепными наличниками, коваными ограждениями балкончиков и такой же кованой решеткой на крыше. Каменный дом в селе видеть несколько непривычно.
Богатый купеческий особняк? Здание земского совета? Сейчас здесь расположен музей, но он работает до 13 часов – мы уже опоздали. Напротив – тоже старый кирпичный дом, но уже попроще, а может быть, просто утрачена отделка. Там – магазин и кафе. Листаем книжку Гунна – об этих домах у него ни слова. Зато целая страница посвящена деревянному «двужирному» (двухэтажному) дому Ушакова (XIX век). Этот дом стоит напротив красивого каменного и действительно достоин подробного описания, хотя находится в плачевном состоянии:
«Дом некогда принадлежал зажиточному хозяину и был отделан на особицу. Фронтон украшен резными причелинами, карниз изнутри обшит и расписан орнаментом в виде белых кругов с крестом. Фронтон обшит тесом и выкрашен в зеленый цвет. На нем по бокам слухового окна изображены «лютые звери» - лев и львица, из пастей которых выходят цепочки, сходящиеся в розовом кусту над окном. Ни роз, ни львов на Севере нет, но подобные экзотические мотивы возникли далеко не случайно – в них отголоски давних времен. Лютые звери – языческие обереги, своим страшным видом отпугивающие зло. На амулетах, находимых при раскопках, обереги изображаются обычно в виде хищных зверей и птиц, либо зубов или когтей. Точно так же изображение зверей на жилище должно было, по языческим представлениям, отводить от дома беды и напасти. Со временим магический смысл изображения был забыт, так же как и значение солярного знака – резного солнца на фронтонах северных изб, ставшего одним из элементов декора» (Г.П. Гунн).
Долго разглядываем фронтон. Зеленая краска уже совсем стерлась, но «лютые звери» еще видны – действительно, лев и львица. Дом впечатляет своими размерами. Интересно, что внутри? Дверь не заперта, заходим. За домом явно никто не смотрит, внутри царит разруха. Бродим по комнатам. Какой же он большой! Здесь целые анфилады, в каждой комнате – печи, да не простые, а причудливо украшенные. Сколько дров нужно было заготовить, чтобы протопить эту громадину в длинные северные зимы!
По лестнице поднимаемся на второй этаж, перила гладкие, словно полированные. Тут тоже разруха, потолки вот-вот готовы обвалиться. Грустное зрелище. Да, когда-то жизнь здесь била ключом, сидели за прялками девушки в нарядных сарафанах - богатые хозяйские дочери на выданье, сундуки ломились от приданого, во дворе кипела работа – добры молодцы, купеческие сыновья, запрягали в расписные сани вороных коней. Куда все ушло, где сейчас наследники этого некогда богатого дома? Раскулаченные, сосланные на лесозаготовки в глухую тайгу, лежат, наверное, на безымянных кладбищах, что сотнями разбросаны вдоль железной дороги Беломорск-Обозерская…
Выходим на улицу. После полутемного дома (окна частично закрыты ставнями) солнечный свет кажется невыносимо ярким. Нам пора двигаться дальше, впереди – деревня Низ. Встречная женщина, видя, что мы туристы, советует выйти к речке, там, за домами, которая в этой части деревни необычайно живописна. Следуя ее указаниям, спускаемся с пригорка, заросшего некошеной травой с выглядывающими из нее ромашками и колокольчиками. Пейзаж здесь действительно мил. Мелководная речка, мелодично журча, петляет по камням, по берегам – живописные рощи. С одного берега на другой тянется каменная гряда – то ли запруда, то ли своеобразные мостик на другую сторону. Для купания слишком мелко, хотя солнце начинает уже изрядно пригревать. Надо бы узнать, где купаются местные.
Вот
вдали показались два небольших шатра – Георгиевская часовня 19-го века в
деревне Низ. Это уже самый край села Ошевенского, за ним – мост через реку,
делающую здесь крутой поворот, и дорога в Халуй. «Стоят себе два шатерчика
рядом, один побольше, другой поуже, с меньшей главкой – у колоколенки, и
радуют взор своими стройными формами. Двухшатровый силуэт часовни красиво
оживляет деревенскую околицу» (Г.П. Гунн).
Рядом с часовней – жилые дома, окруженные зародами сена, напротив – детская горка для катания зимой. На горке сидит ватага мальчишек. Пока мы с Володей осматриваем часовню, Фрося успевает сыграть с ними в футбол.
- Знаете, как мы отличаем туристов от местных? – говорит один из пацанов.
- Как?
- Туристы всегда угощают нас чем-то!
У нас, к сожалению, нет с собой ни конфет, ни пряников.
Но мальчишки имеют в виду не конфеты, они намекают на другое – сигареты, неосторожно продемонстрированные им несколько минут назад.
- Курить вредно, особенно детям, - отвечаю я и мы идем дальше.
Мальчишки увязываются за нами, все еще клянча сигареты. Впереди – мост через Чурьюгу, он обозначен на карте, за ним – поле и дорога на Халуй. Деревня Халуй, судя по Гунну, славилась мастерами, плетущими из бересты различные короба, солоницы, коробочки. Здесь, на мосту, мальчишки, наконец, признают нас «местными» - сигарет от нас не допросишься – и остаются купаться. Вода холодная, купаться решается только один, с боевым кличем индейца из племени бледнолицых то забегая в воду, то выскакивая из нее как ошпаренный. Нам тоже хочется искупаться, но здесь, на виду у всей деревни, как-то неуютно. Фрося не хочет идти в Халуй, она решает вернуться к церкви в Погосте и ждать там автобуса, мы с Володей идем дальше.
За мостом – развалины каких-то длинных сараев, похоже, бывший коровник, чуть дальше – еще один сарай, это, как видно, ремонтная станция. Крыша ее наполовину обрушена, пустые проемы ворот заросли бурьяном. До деревни Халуй – пол часа не торопясь. Деревня эта производит на меня самое сильное впечатление из тех, которые мы сегодня видели. Возможно потому, что чуть-чуть напоминает Унежму – те же сурового вида дома-корабли, без лишних деталей и украшений, то же отсутствие построек советского периода. Темная грозовая туча, медленно наползающая со стороны реки, усиливает впечатление торжественности и величия. Электричества здесь, похоже, нет, зимой здесь живут, очевидно, немногие. На улице – ни души. При входе в деревню – небольшая часовенка, совсем простая, если бы не крест на крыше, ее можно было бы принять за обычный сарай.
Дома в деревне огромные, с резными наличниками, в основном «двужирные», воистину достойны кисти художника. Странно, что художники-москвичи выбрали для летней фазенды деревню Погост – я бы, несомненно, остановилась на Халуе. Может быть, они сюда просто не дошли? Выяснить, сохранились ли в деревне берестяные промыслы, не удается – на улицах не встречаем никого, а стучаться в дома как-то неудобно.
Пора идти назад, время поджимает – надо вернуться к церкви к семи часам, к автобусу, к тому же на пыльную дорогу начали тяжело падать крупные капли дождя.
Дорога к церкви заняла меньше времени, чем мы предполагали. В шесть часов мы уже сидим на крыльце, прячась от дождя. Рядом с нами – трое из тех девушке, которые ехали сюда в том же автобусе. Они, действительно, туристы, и почти наши соседи – из города Всеволожска под Питером, совсем рядом с нашей дачей. Четвертая их подружка вместе с Фросей ушла к кому-то пить чай – люди здесь очень гостеприимные. Девушки живут в Каргополе уже несколько дней и совершают радиальные вылазки по окрестностям, совсем как мы когда-то двадцать лет назад. Уже были в Саунино, Лядинах, Калитинке, завтра собираются в Архангело. Ездят исключительно на рейсовых автобусах, услугами турфирмы не пользуются. Остановились в гостинице «Каргополочка», условия вполне сносные. В Каргополе они уже второй раз, первый раз были пять лет назад, очень понравилось. Все они – художники, обвешенные мольбертами, красками, планшетами. Спрашиваем, были ли на Кенозере? Нет, не были. Настоятельно рекомендуем, но они – не пешеходники, ходить с рюкзаками не любят. Тогда советуем им съездить хотя бы в Масельгу, где мы планируем быть через пару дней, там можно было бы встретиться опять. Доехать до Масельги легко, можно успеть за один день, девушки собираются подумать на эту тему. Время приближается к семи, к церкви подходит, позвякивая ключами, молодой священник в длинной черной рясе. Дверь, наконец, открыта. Одеваем платочки, заходим внутрь. Фотографировать здесь нельзя, можно просто посмотреть. Приход, видимо, небогатый, но церковь украшали как могли – чуть-чуть подкрасили, привели в порядок, поставили вазы с цветочками. По-деревенски мило и уютно, взгляд притягивает прекрасный потолок-небо. Кроме нас, прихожан больше не наблюдается. Оставаться на службу мы не можем – торопимся на автобус. Навстречу проходит женщина с ребенком – хорошо, значит, церковь все-таки не будет пустая. Остановки здесь нет, она далеко, в начале деревни, но идти туда нет уже ни времени, ни сил. Решаем ждать на обочине и, взявшись за руки, перегородить автобусу дорогу – нас много, семь человек. Но дорогу перегораживать не приходится – увидев нас на обочине, автобус останавливается. Мы – первые пассажиры, но это только начало пути. Постепенно автобус забивается до отказа, люди уже стоят. На подъезде к Каргополю, слева от дороги, маячит величественный шатер деревянной церкви – это село Саунино, мы были там двадцать лет назад.
Вечер проводим за столом вместе с хозяевами, они только что вернулись с рыбалки, уехали еще вчера.
- Не боитесь оставлять дом на туристов? – спрашиваем мы. Нигде, ни в турбюро, ни дома у нас не спросили ни паспортов, никаких других документов. – Вас не было целую ночь, мы могли бы взять из дома все – вот этот музыкальный центр, телевизор, стиральную машину – все вывезти и поминай как звали.
- Нет, не боимся. Уже пять лет в туристском бизнесе, ни разу подобных случаев не было. Да, наверное на Север ездят только хорошие люди.
- А часто ли бывают иностранцы?
- Часто. Откуда только не едут.
- А как вы с ними общаетесь?
- Обычно они с переводчиком, но недавно была группа без переводчика, с ними пришлось помучиться. Объяснялись на пальцах, как могли. Надо, конечно, учить английский – вздыхает Аня.
В разговоре с хозяевами выясняется, что в Ошевенске есть еще поклонные кресты (мы не видели ни одного) и святой источник. Где-то в районе деревни Халуй река (Чурьега или Халуй?) исчезает под землю, а потом снова появляется на свет. Проходил здесь однажды Александр Ошевенский и попросил подать ему воды, а местные жители отказали. Тогда стукнул он посохом о землю и сказал: «Ну так живите возле воды да без воды!» - река под землю и ушла. Подобную легенду я уже слышала, только про другие места. Но реки в деревне Халуй действительно не наблюдалось…
5 августа
Сегодня назначен отъезд на Лёкшмозеро. В 13.00 за нами придет машина от турбюро «Лаче». Проезд до Морщихинской с остановками в Красной Ляге и Лядинах стоит 1200 рублей, это, конечно, дороговато – можно было бы ехать на автобусе, но тогда нужно забыть о промежуточных остановках, автобус ждать не будет. В турбюро нам рекомендуют также посетить два музея в Лядинах – школьный и частный. Мы о них никогда не слышали, но соглашаемся, не ожидая, правда, ничего особенно впечатляющего.
Красная Ляга
Едем сквозь все ту же «каргопольскую сушь». Сначала по шоссе, потом сворачиваем на проселочную дорогу. Вот по этой дороге мы шли двадцать лет назад, направляясь в Красную Лягу. Воспоминания накатывают теплой волной.
«Мы вышли из автобуса и пошли по полю, а затем по лесу. Светило солнце, закутанные туристки постепенно раздевались. Аня, мечтающая о шоколадном оттенке кожи, разделась и пошла в купальнике, несмотря на холодный ветер. Как здорово было идти по лесу! Оля, правда, иногда охала и ахала, вспоминая о своем подорванном здоровье, но шла. Церковь мы увидели издалека – она стояла прямо на лугу среди золотистых стогов сена, вдали от жилья» (из старого дневника).
Церковь мы и сейчас увидели издалека и попросили водителя остановить машину, чтобы сфотографировать. Здесь, похоже, ничего не изменилось – все то же чистое поле, только цветов в нем стало меньше, хотя, может быть, просто не сезон, да и золотистых стогов больше не наблюдается – в этом году травы явно не касалась ни коса, ни сенокосилка.
Подъезжаем к самой церкви, до нее осталось не более 200 метров. Дальше идем пешком – машина здесь проехать уже не может. Сретено-Михайловская шатровая церковь в Красной Ляге (1655 г.) очень красива по силуэту и расположению. Ее облик, к сожалению, несколько искажен неудачным ремонтом 19-го века, когда ее в духе времени обшили тесом, прорезали большие окна и добавили затейливую резьбу, мало сочетающуюся с прежним строгим образом памятника. Несмотря на это, церковь остается одной из лучших в Каргополье. Деревни давно уже нет. Когда-то неподалеку было озеро карстового происхождения, которое потом заросло. Место это - неглубокая ложбинка овальной формы - и сейчас можно видеть слева от дороги при подъезде к церкви. Это, наверное, и была та самая «ляга» (лужа воды, небольшое озерцо), давшая название бывшему селу.
«Где находилась сама деревня, для нас так и осталось загадкой. Мы приземлились на стог сена, Аня с Олей остались лежать на солнышке, а мы со Светой залезли через разбитое окно в церковь. Там все было разрушено, везде валялись куски икон, разбитые рамы от иконостаса, разная церковная утварь, как будто в церкви произошел какой-то погром. Сохранилось только два потолка «небо» - один над самой церковью, а другой над алтарем.» (из старого дневника).
В церкви погром и сейчас, только залезть в нее теперь проще – не через окно, а через большую дыру в нижней филенке двери. Крест на изящной главке упал и теперь висит «на ниточке», от икон и утвари не осталось и следа. Да, прошло 20 лет, а здесь все по-прежнему. Хотя, может быть, хорошо уже то, что церковь еще стоит…
Описание похода 1986 года см. в разделе Второй поход по Северу.
.
.
(рассказ-воспоминание):
.
Вступление: История одной книжки или Как все началось
Первый поход (1985 г.)
.
Ленинград – Лодейное Поле – Александро-Свирский монастырь – Новинка – Пертисельга – Согинцы – Юксовичи – Заозерье – Гимрека – Щелейки – Петрозаводск – Кижи.
Второй поход (1986 г.)
.
Каргополь
- Саунино
– Лядины – Большая Шалга –
Красная Ляга
– Лёкшмозеро – Масельга –
Порженское – Кенозеро (Горбачиха,
Видягино, Тарышкино, Усть-Поча,
Филипповское) – Конёво – Бережная
Дуброва – Пустынька – Ракульское -
Кирилловское - Турчасово -
Пияла –
Верхняя Мудьюга
– Онега – Архангельск.
Третий поход (1987 г.)
Архангельск – Холмогоры – Ломоносово – Чухчерьма – Верхние Матигоры – Антониев-Сийский монастырь - Емецк – Зачачье – Ратонаволок – Березник - Заостровье (Яковлевское или Яковлевская) Виноградовского р-на - Сельцо - Тулгас – Верхняя Уфтюга – снова Архангельск – Ижма – Лявля – Конецдворье – Заостровье (Рикасово) Приморского р-на – Малые Корелы – г. Онега – д. Подпорожье (Онежского р-на) – д. Унежма – станция Унежма – Малошуйка - Нименьга - Ворзогоры
________________________
(Дополнение ко Второму походу)
________________________
Унежма-Каргополье-Кенозерье 2006
(Отчет о 20-дневной поездке по маршруту: д. Унежма, ст. Обозерская, Каргополь, Ошевенск, Красная Ляга, Лядины, Лёкшмозеро, Масельга, совершенной автором в 2006 году. Вторая часть маршрута, начиная с Каргополя, была задумана как частичное повторение Второго похода по прошествии ровно двадцати лет).