Второй поход по Северу (часть 4)

От Масельги до Порженского нам обещали болотистую дорогу, и мы в страхе думали, что же это такое. Но до деревни Думино (8 км) дорога была приличная, там только что прошел трактор, который и подвез Алешу с Лизой, и черные колеи были хорошо видны. Пройти по дороге было невозможно – завязнешь в грязи, но, по крайней мере, не заблудишься. Мы шли по кромке леса вдоль дороги. Иногда нам попадались следы Алеши с Лизой, и это очень поддерживало наш дух. Недалеко от Думино мы встретили лесорубов, и скоро вышли в деревню, где день назад ночевали наши друзья. Там мы устроили привал, отдохнули и пошли дальше. Как раз когда мы уходили, вернулись с работы лесорубы, которых мы видели в лесу. Они показали нам, где искать дорогу на Порженское (еще 7 км), и мы пошли по нескошенному лугу туда, где якобы должна быть дорога. Нам сказали, что по ней уже 15 лет никто не ездил и она заросла. Лиза еще в Масельге советовала нам идти по этой дороге, держа перед собой раскрытый зонтик, чтобы сбивать росу с травы. Но нам это не понадобилось – из Думина мы вышли в 6 часов вечера, и роса уже высохла.

Дорога сначала была видна – этакий едва заметный просвет между деревьями. Старые колеи заросли высокой травой и кустарником, и стоило большого труда прокладывать среди них путь. Потом стало совсем плохо. Ветки хлестали по лицу, дорога почти исчезала, и только интуиция Светы-командира, шедшей впереди, вела нас по правильному пути. Несколько раз мы совсем теряли тропу. Это происходило обычно на небольших лесных полянах, где буйная трава совсем сравняла ее с остальным лугом, а просвета впереди между деревьев не было видно. В таких случаях нам приходилось несколько раз обойти поляну вокруг, пока в лесу мы опять не находили едва заметные заросшие колеи, и расстояние между деревьями было чуть больше, чем в обычной чаще. Мы очень устали, нас совсем заели комары, но, наконец, дорога стала видна яснее, и мы увидели первые признаки жилья – старую, полуразвалившуюся изгородь. Мы ускорили шаг и, наконец, вышли на открытую поляну и увидели внизу озеро, священную рощу вековых елей и церковь с оградой среди них. Тут произошла странная вещь – как-то незаметно я вдруг почувствовала, что комаров стало значительно больше. Если в лесу они вились над нами тучей, но кусали относительно мало, то тут приходилось отмахиваться от них обоими руками. Но и это не помогало – они умудрялись залезать в рот, в нос, в уши, проникали в рукава куртки, прокусывали насквозь через полотенца, которыми были замотаны наши лица. Это было какое-то нашествие комаров, они совсем доконали меня и я чуть не плакала. Надеясь, что у воды их будет меньше, мы со Светой почти бегом бросились к озеру, путаясь в высокой, по пояс, траве, проваливаясь в какие-то канавы, перебираясь через бревна и доски. Вдруг на берегу я увидела синюю палатку и дым от костра. Как к спасению мы кинулись к этому костру, крича: «Ура! Люди! Мы спасены!» Без всякого стеснения мы вторглись во владения каких-то людей, сидящих вокруг костра, который окутал нас клубами дыма. Только тут я смогла вздохнуть свободно. Комары с отвратительным писком летали над костром, но тут-то и приходил их конец – они падали в огонь с опаленными крылышками. Ребята у костра (только тут мы увидели, что это были дети – школьники 8-10-го класса, из Архангельска) молча уставились на нас и, видимо, не могли прийти в себя от изумления. Хороший же был у нас вид! Грязные сапоги, мокрая от росы куртка, голова по самые брови замотана грязным полотенцем, за спиной – огромный рюкзак, а все лицо измазано кровью и раздавленными комарами! Переведя дух и немножко придя в себя, мы объяснили ребятам, кто же мы такие, и они великодушно разрешили нам посидеть у их костра. Тут, наконец, появились Аня с Олей, которые шли несколько позади, и мы поняли, в какой ужас должны были привести бедных школьников – вид у нас был, скорее, как у разбойников с большой дороги, нежели туристов. У Ани на глаза надвинут капюшон, лица совсем не видно, руки спрятаны в рукава штормовки, у Оли голова завернута в кусок простыни, вид страшно усталый и измученный.

Немножко посидев у чужого костра, мы пошли искать себе место для ночевки. Направляясь в указанный нам дом, мы поднялись вверх по склону холма и оказались среди деревни. Здесь уже не было видно костра на берегу, не слышны голоса ребят около него. Со всех сторон на нас смотрели черные избы своими выбитыми окнами и распахнутыми дверями. Кое-где провалилась крыша, где-то разрушено крыльцо, где-то от дома осталась только груда бревен и досок. У нас мороз пробежал по коже, но делать было нечего. Мы отворили тяжелую скрипучую дверь и попали в довольно большую комнату, в которой белела полуразрушенная печь и стояли две кровати с разбросанным по ним сеном. Рядом стоял другой дом, соединенный с первым крытым переходом. Во втором доме комната была больше и кроватей не было. Для ночевки мы выбрали первый дом, набрали дров и начали топить печь по черному. В комнате был абсолютно черный, весь в саже, потолок, и Аня на мои неуверенные возражения против растопки печки заявила: «Печь по черному – это очень полезно! Дым поднимается вверх и убивает всех микробов и комаров!» Мы оставили печь топиться и пошли осматривать деревню. Остальные дома еще меньше подходили для жилья, и мы вернулись к нашей избе. Здесь мы убедились, что дела наши плохи. Дым не хотел подниматься вверх и заполнил всю комнату. Дышать в избе было невозможно. Мы открыли настежь дверь в надежде, что комната проветрится, и пошли разжигать костер и готовить ужин. Когда мы вернулись в дом, изба так и не проветрилась, и мы решили опять просить помощи у школьников. Два посланных дипломата – Аня со Светой – вернулись с радостным известием: их учительница разрешила нам переночевать с мальчишками в доме (правда, без печки), так как девочки спали в палатке. Мы, обрадованные, не долго думая перетащили туда из нашей избы все сено и расстелили его на полу, выбитое окно завесили полиэтиленом и стали выкуривать комаров. Аня со Светой жгли в доме солому, а мы с Олей смотрели на них с улицы. Было что-то призрачное и таинственное в этой картине: в темном окне покинутой избы, в сумерках опускающейся ночи горел яркий факел. Казалось, что это душа прежнего хозяина вернулась сюда и бродит по пустой комнате.

Потом, когда школьники уже легли спать, мы вернулись к нашей прежней избе и снова разожгли свой небольшой костер. Мы долго сидели у костра, слушая тишину и думая о тех, кто когда-то жил в этой деревне и чьи души, вероятно, скитаются сейчас среди брошенных домов. Дом за нашей спиной мы ощущали прямо физически, казалось, что кто-то смотрит на нас сзади, и от этого чувства мы постоянно оглядывались. Вообще присутствие «мертвых душ» ощущалось здесь повсюду. Несмотря на живописность места, деревня выглядела мрачной и неприветливой – полная противоположность Масельге, которая была радостной и уютной, но ведь в Масельге были живые люди! Казалось, деревня была полна скорби по своим обитателям, и какое кощунство громко говорить или смеяться здесь.

Наконец мы пошли спать. Мы расстелили наши спальные мешки, забрались в них, и я полностью замотала голову полотенцем. Дышать было тяжело, но иначе было нельзя – в комнате стоял постоянный гул и воздух был полон комарами. Они обитали везде, и каждый кубический метр воздуха был заполнен ими до предела. Как только мы улеглись, комары кинулись на нас целым полчищем. Они пищали на разные голоса и хором, я закрыла уши спальным мешком, но и сквозь мешок был слышен этот ненавистный писк.

День седьмой, 5 июля

В эту ночь мы спали от силы часа полтора. Наконец стало светать, я посмотрела на часы и увидела, что уже 6 часов утра и школьники стали вставать и собираться в поход. Я с облегчением выбралась из мешка и почувствовала себя полностью разбитой морально и физически. Нервы были на пределе – комары довели нас до «белого каления» - комары и бессонница. Я размотала полотенце и взглянула на себя в зеркало. О ужас! Лицо было все опухшее, вместо глаз – одни щелочки, нос напоминал сливу и стал вдвое толще, так что одеть на него очки было невозможно.

Школьники сложили палатку и ушли на Кенозеро, а мы снова вернулись к «нашему» первому дому готовить завтрак. У Оли Котовой тоже был измученный вид, лицо тоже распухшее, под глазами синяки, она сидела, уставившись в одну точку, и с тоской говорила мне: «Вот она, твоя романтика! Вот оно, о чем ты так мечтала!» За завтраком ей показалось, что суп несоленый, она швырнула тарелку и ушла к озеру. Мы ели молча, пока Света не высказала такое предположение: раз тут так много комаров, значит, в домах есть трупы. От этой мысли суп стал мне противен и я пошла утешать Котову. Она сказала, что не может больше здесь находиться, что эти дома действуют на нее подавляюще. Мне тоже хотелось поскорее уйти отсюда, но Аня со Светой хотели рисовать.

Мы пошли осматривать мостик на городнях через протоку, соединяющую два озера (19 в.). Дойти до него было трудно, так как все вокруг превратилось в болото. Да и сам мост был полуразрушенным и пройти по нему было невозможно – гнилые бревна проваливались под ногами. Потом мы осмотрели Порженский погост с Ильинской церковью (17 в.), трапезной и колокольней 18-го века и потрясающей рубленой оградой с остроконечными угловыми башенками, но совсем замерзли и решили, наконец, идти на Кенозеро. Было 3 часа дня.

Более подробно о Порженском и его погосте можно прочитать на сайте «Кенозерье»: http://www.kenozerje.17-71.com/porzenpogost.htm, а также на сайте "Малые города России": http://www.towns.ru/other/porzhensk.html

Продолжение

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

	~ Второй поход по Северу ~
	Путешествие - 1986 г., рассказ о нем - 2004 г.