1 августа

Рано утром, после бессонной ночи, проведенной в работе, мы вышли из Яковлевского и направились к маленькому местному аэродрому. К нашей кампании из троих девиц прибавилось пополнение в лице молодого человека Ильи из бывшей Аниной «свиты», которого не оттолкнула даже знаменитая «прогулка» в Сельцо. Илья был моложе нас на три года, поэтому казался нам совсем юным. За глаза мы называли его младшим братиком. Перед возвращением в Архангельск мы собирались посетить Верхнюю Уфтюгу, хотя для этого нужно было сделать довольно большой крюк.

В аэропорту Яковлевского стоял густой туман, поэтому вылет задерживался. Наконец мы сели в самолет – маленький АН-2 с двенадцатью креслами, расположенными по бокам напротив друг друга. В самолете в большом количестве лежали серые пакеты из плотной бумаги, назначение которых стало нам понятно в процессе полета. Смолет швыряло из стороны в сторону, он постоянно проваливался в какие-то воздушные ямы, и скоро вид из круглых иллюминаторов, который сначала приковал наше внимание, перестал нас интересовать в силу более насущных физических потребностей. Мы летели низко над землей и прекрасный пейзаж внизу – заплатки полей, темные пятна лесов, блестящие рукава рек и даже узкие змейки проселочных дорог были видны как на ладони. Вывалившись из самолета, который приземлился в Березнике прямо на зеленый луг, мы некоторое время пытались прийти в себя, лежа прямо на траве. Нам предстояло еще два таких же рейса – сначала до Красноборска, а затем до Уфтюги, и мысль об этом вызывала очередной приступ тошноты.

Но вот дорога была позади, мы прибыли в Уфтюгу и устроились на ночлег у одной из местных старушек.

Верхняя Уфтюга  с ее прекрасной шатровой церквовью Дмитрия Солунского 1784 года постройки (шатер которой замечателен тем, что рублен без всяких промежуточных связей) была тогда широко известна в узких кругах – там работал известный реставратор Александр Попов. Он был одним из первых, пытавшихся применить в современной реставрации деревянных памятников старинные строительные приемы и инструменты. Набрав небольшую бригаду и временно поселившись в Уфтюге, Попов сам заготавливал строительный лес, сушил его, изготовлял топоры, пилы и другие инструменты, придерживаясь старинных технологий, внимательно изучал древние способы и приемы. Церковь в Уфтюге была разобрана до основания, каждое бревно тщательно исследовано и промаркировано (строители пытались по возможности сохранить древние элементы), и затем была собрана вновь. Надо сказать, что нововведение Попова вызвало в прессе тех времен много жарких споров и критики. Пугал сам факт полной разборки церкви (а вдруг не смогут собрать обратно?), пугали новые методы, говорили, что старинные технологии безвозвратно потеряны и любые попытки возродить их обречены на провал. Но Попов, не слушая досужих сплетен и нападок, молча продолжал свое дело и к моменту нашего путешествия церковь была уже почти закончена, недоставало только мелких деталей. Она стояла, высокая и красивая, посреди довольно большой живописной деревни, гордо вздымая свой стройный шатер к небу. Полная переборка нисколько не уменьшила ее очарования. Обаяние старины, потерянное при перестройке церквей в Зачачье и Конецдворье, присутствовало здесь в полной мере. Новые реставрационные приемы Попова полностью оправдали себя и оппоненты должны были сложить оружие.

Нам очень хотелось увидеть знаменитого реставратора, но идти к нему было несколько страшновато. Дело в том, что две встреченные в Яковлевском туристки среднего возраста, недавно посетившие Уфтюгу, рассказали нам о не совсем гостеприимном приеме, оказанном им Поповым – ему уже, очевидно, надоели праздношатающиеся наблюдатели, довольно часто посещавшие тогда село. Женщины сказали, что Попов несколько отмяк только после того, как они принесли три трехлитровые банки черники, собирать которую у него самого не было времени.

После непродолжительного спора (мы были порядком уставшие от трех утомительных перелетов) было решено-таки идти в лес за черникой. Поскольку мы не знали, куда именно надо идти, пошли к ближайшей лесной опушке. Был уже вечер, начало смеркаться и мы бродили по лесу до полной темноты, но черники так и не нашли. Пришлось идти к Попову с пустыми руками. Отсутствие черники, очевидно, сделало свое черное дело – реставратор встретил нас мрачно и неприветливо и никакие попытки завязать разговор не увенчались успехом. Мы были обижены и разочарованы, и получив только данное сквозь зубы разрешение на утро осмотреть церковь внутри, ушли из негостеприимного дома, вернулись домой и наконец-то легли спать. О, это был блаженный отдых после стольких бессонных ночей!

2 августа

На следующий день, полазав по церкви, погуляв по деревне, искупавшись в реке, покатавшись на лошадях с местными пастухами, купив молока, мы стали обсуждать, что же делать дальше. Мы со Светой хотели еще раз зайти к Попову, а Аня с Ильей категорически отказывались, помня вчерашний негостеприимный прием. Так и не придя к общему решению, решили разделиться – Аня с Ильей пошли за черникой, а мы, слегка нервничая, отравились на очередную попытку «наладить контакт». У Попова мы застали новых гостей – двух девушек-туристок, на вопросы которых он отвечал так же неохотно, что,  скажу честно, немало нас порадовало – не мы одни были удостоены подобного обхождения. Девушки, не выдержав, скоро ушли, а мы со Светой остались, и в конце концов разговор получился. Александр рассказал нам о своей работе, о строительных приемах древнего зодчества, которые они использовали, и даже нарисовал несколько эскизов, которые мы потом долго хранили в качестве реликвии. Ушли в хорошем расположении духа, дома попили молока с черникой и остаток вечера прошел весело.

О работе Александра Попова (позднее директора реставрационной фирмы в Москве и основателя мастерской древнего плотничьего искусства в Кириллове), можно прочитать на сайтах:

http://www.mn.ru/print.php?2003-11-61

http://www.stroi.ru/newspaper/2003/12_2003/12_20.asp

3 августа

Утром на первом автобусе приехали в аэропорт, где застали огромную толпу народа, которая, так же как и мы, хотела лететь в Котлас. В конторе аэропорта уже лежал длинный список желающих, в котором мы оказались последними. Женщина в кассе обнадежила нас, сказав, чтобы мы не отчаивались – единственный самолет будет совершать рейсы до тех пор, пока не перевезет всех, и нужно просто ждать. Пассажиры терпеливо сидели с вещами прямо на зеленой лужайке, окаймленной лесом, которая служила взлетной площадкой. Было ясно, что ждать придется несколько часов. От скуки мы, достав алюминиевые кружки (другой посуды у нас не было), поочередно оставляя кого-нибудь дежурным с вещами, начали совершать «черничные рейды» - лес возле аэропорта оказался просто усыпан черникой. За пять минут набирая полные кружки, мы возвращались обратно, разминали чернику с кусковым сахаром, предусмотрительно захваченным из Яковлевского, и пожирали с довольным урчанием. В какой-то момент это черничное безобразие пришлось прекратить, иначе, мы поняли, никогда больше не сможем смотреть на эту ягоду. Тогда Света с Ильей прилегли на травке поспать, а мы с Аней решили прогуляться до соседней деревни Куликово в пяти километрах от аэропорта. Там успели искупаться в речке и вернулись как раз к нашему последнему рейсу.

Аня

В Котлас прилетели к 6 часам вечера, поужинали в столовой и встали в очередь на самолет до Архангельска. Народу было много, но часам к 10 все улетели дополнительным рейсом на ИЛ-140 и в 11 часов были в Архангельске.

Встал вопрос о ночевке. Придя на морской вокзал, мы расстелили спальники на мягких диванах в зале ожидания, но Ане со Светой это показалось недостаточно комфортабельным и они решили пройтись до гостиницы. Вернувшись, сообщили радостное известие – нам дали два одноместных люкса и два места в трехместном номере. Мы радостно помчались в гостиницу, вымылись в душе в Светином «люксе» и отлично выспались на чистом постельном белье.

Продолжение

1   2   3   4   5   6   7   8   9   10