13 августа

Утром мы решили на всякий случай еще раз заглянуть в милицию и узнать, не готовы ли пропуска. О чудо – они были готовы! (Если бы мы знали это вчера…) Очевидно, информация о том, что их будут делать неделю, тоже была шуткой!

В милиции нам посоветовали также обратиться в контору онежской рыбинспекции, где якобы можно было договориться с катером рыбохраны и морем добраться до Унежмы. Забрав документы, мы поспешили на пристань, где познакомились с симпатичным, насквозь просоленным морскими ветрами и проспиртованным отнюдь не безалкогольными напитками капитаном судна рыбинспекции «Палтус» с говорящей фамилией Рассолов. Он сообщил нам, что «Палтус» отправляется в рейд сегодня вечером и будет проходить мимо Унежмы может быть через два, а может быть, через три дня, но вообще-то это точно неизвестно, и что он готов взять нас на борт. Мы подумали (вернее, не думали совсем) и согласились – нам очень хотелось прокатиться по морю, и времени, казалось, у нас достаточно.

Остаток дня прошел в поспешных приготовлениях к отъезду – мы знали, что магазина в Унежме нет, поэтому нужно было закупить продуктов в количестве, достаточном для прокормления шести человек (именно это количество должно было по плану остаться в Унежме для обмеров) в течении десяти дней.

К 23-м часам мы в полной экипировке были на пристани, где уже стоял под парами «Палтус». Не найдя капитана, мы поинтересовались у команды, которая состояла человек из пяти, о причинах его таинственного исчезновения, на что нам было сказано, что «шеф появится в последний момент». Мы спустились в трюм, где нам вежливо предоставили койки, якорь был поднят и судно отчалило. После некоторого пребывания в каюте мы почувствовали явное приближение морской болезни, поэтому были вынуждены подняться на палубу, обдуваемую всеми ветрами, где расстелили спальники и заснули.

14 августа

Ранним утром, когда над морем еще висел туман, мы были разбужены криком «Вставайте, Унежма!». Очевидно, рассказ о двух-трех днях путешествия тоже был онежской шуточкой. Выбравшись из спальников, мы обнаружили, что судно мерно покачивалось, стоя на якоре довольно далеко от берега. Взглянув на берег, мы все вместе хором выдохнули «Ах!» - так поразила нас открывшаяся картина. На фоне серого северного неба мы увидели три сопки, возвышающиеся над морем, словно горбатые спины доисторических животных, и между ними – живописную группку покосившихся бревенчатых изб с деревянной церковью посередине. Звенящая тишина, нарушаемая только гулким шумом прибоя, сказочный мир щемящей старины, отрешенности и словно бы застывшего времени, запах моря и ни души!  Картина вокруг была настолько нереальна, что казалось – вот только закрой на секунду глаза, и этот чудесный мираж вокруг исчезнет...

Появившийся «в последний момент» чуть протрезвевший капитан, до этого, очевидно, спавший где-то в своей каюте, приказал спустить шлюпку – море здесь мелкое и «Палтус» не мог подойти ближе. Мы погрузились в нее и поплыли. Оказалось, что шлюпка тоже не может подойти к самому берегу – на море был отлив, и команда, обутая в высокие болотные сапоги, прыгнула в воду, которой было выше колена, посадив наших девушек к себе на плечи. Я вежливо отказалась от такой услуги, сняла сапоги и пошла босиком, благодаря чему получила возможность сфотографировать этот интересный способ высадки.

Капитан Рассолов, еще не очень крепко стоявший на ногах с похмелья, уронил Аню в воду, за что получил от нее поток такой отборной брани, что я была даже слегка удивлена. (Забегая вперед, хочу рассказать о дальнейшей судьбе нашего героя. Как выяснилось впоследствии, капитан судна рыбинспекции Рассолов, считавшийся самым злостным браконьером на побережье, в годы перестройки выкупил «Палтус» у государства и переоборудовал его в рыболовный траулер.)

С командой "Палтуса". В центре - Аня, недовольно глядящая на капитана Рассолова (справа от нее, в голубой кепочке)

Ступив, наконец, на твердую землю, мы ожидали увидеть наших радостно высыпавших на берег товарищей, по нашим расчетам, еще вчера прибывших в Унежму со станции, и уже ждущих нас с самоваром наготове. Но никого не было… Несколько удивленные этим странным обстоятельством, мы сфотографировались на прощание с командой «Палтуса» и пошли по деревне искать какие-нибудь признаки их присутствия. Полное отсутствие людей слегка пугало нас, это было очень непривычно и ранний час нисколько не объяснял этого странного факта – мы уже знали, что в деревнях обычно встают рано. Наконец, нам встретился человек, идущий к морю с плетеной корзиной в руках. Как выяснилось, он шел проверять сеть – рюжу, и сказал нам, что ни вчера, ни сегодня никто из посторонних в Унежме не появлялся. Озадаченные, мы достали наше рекомендательное письмо и спросили его, где бы мы могли остановиться на постой. Не взглянув на письмо, мужчина махнул рукой в сторону ближайшего дома и сказал: «Да вот, живите здесь, хозяина нет, так что располагайтесь как вам будет удобно!». До стоял открытый, ко входной двери была только прислонена палочка, означавшая, что хозяев нет дома. Мы вошли в избу и тут нам пришлось ахнуть еще раз. Так выглядели, наверное, деревенские избы еще в веке 19-м, 18-м, 17-м и т.д.  В центре стояла огромная белая русская печь с расшитыми занавесками над ней. Бревенчатые стены избы, гладко отесаные изнутри, темный дощатый потолок, положенный на крупные деревянные балки, дощатый пол, слегка покосившийся и скрипящий под ногами, деревянная мебель, длинные лавки вдоль стен, большой стол в центре, сундук в углу, умывальник с медным тазом под ним при входе – все дышало стариной и каким-то покоем и умиротворением. Дом оказался большой, с хоздвором, сенями и тремя комнатами – просторной «кухней», небольшой «чайной» сбоку за печкой и большой светлой «горницей» в торцевой части дома, где мы к нашему удивлению нашли несколько пустых раскладушек, на которых и разложили свои спальники. Очевидно, в этом доме часто останавливались гости.

Устроившись с большим комфортом, мы растопили печку, начистили пузатый медный самовар и сели у окошка пить чай, поджидая наших запоздавших спутников. Но они так и не появились.

15 августа.

Проведя рекогносцировку местности и ознакомившись с обстановкой, мы сделали для себя три удивительных открытия:

1. В Унежме постоянно проживает всего 5 человек.

2. В Унежме нет электричества.

3. До железнодорожной станции не три, а 20 километров, и дорожка не песочком посыпана а, в общем, не существует как таковая. Еле заметная рыбацкая тропа идет, в основном, по болоту, так что переход в среднем занимает 8-10 часов, и не зная точно дороги, можно запросто заблудиться.

Последнее обстоятельство объяснило нам возможную причину отсутствия наших 12-и товарищей и в то же время заставило волноваться и опять задаться вечным вопросом: «Что делать?». Было решено подождать до следующего утра, а потом самим идти на станцию.

День прошел в нервной обстановке. Мы прилипли к окну, вглядываясь в сторону реки, туда, где тропа выходила из леса и откуда, по рассчетам, должны были прийти пропавшие двенадцать. Наконец, совершенно измотанные, легли поспать на раскладушки, решив, что таким образом время пройдет быстрее. Но сон наш не был продолжительным – неожиданно мы были разбужены стуком в окно.

Света в окошке

Вскочив и радостно кинувшись к окну, ожидая увидеть пропавших товарищей, мы были сильно разочарованы, увидев двух незнакомых молодых парней. «Встречайте ваших!» - сказал один из них. «А где же они?» «Да еще идут, отстали». Посмотрев в сторону реки и не увидев никого, мы стали требовать объяснений. Оказалось, что парни эти были проводниками для нашей группы и, когда Унежма уже появилась на горизонте и опасность заблудиться миновала, пошли вперед быстрым привычным шагом, оставив «хвост» далеко позади.

Проводники

Прошло не менее часа, прежде чем первый из цепочки, растянувшейся, наверное, на километр, появился в поле зрения, странной, раскачивающейся походкой добрел до нашего дома и упал вместе с рюкзаком на землю, поливая нас пятерых отборной бранью.

Галя (впереди) и Ира. По Галиному лицу можно понять все, что она о нас думает

Несколько оскорбленные таким приветствием, мы пошли навстречу остальным, помогая им донести рюкзаки последние пару сотен метров и уже покорно выслушивая от каждого все, что он (она) о нас думает.

    

    

Когда все собрались, наконец, около дома и расселись на бревнах, лежащих во дворе, не в силах больше сделать ни шага, мы потребовали объяснить причину такой странной реакции на долгожданную встречу. Объяснения эти стали нам понятны в полной мере только на обратном пути на станцию, когда мы сами прошли эту «посыпанную песочком» дорожку и почувствовали всю «легкость» ее на своих собственных ногах и плечах.

Здесь нужно вернуться назад в тринадцатое августа, когда двенадцать туристов поздно вечером прибыли на станцию Унежма, и обратиться к «общему» дневнику. Вот что мы там читаем (писала Инга Минно):

Приехав в Унежму после четырех часов тряски в общем вагоне, встали перед вопросом: ночевать здесь или идти на ночь глядя 20 километров по болоту? Здравый смысл все-таки победил. Мы пришли в дом приезжих и устроились просто великолепно. Чай, суп, мягкие постели, отдельные комнаты, телевизор! Просто хочется жить здесь да жить и блаженствовать!

14 августа.

И мы блаженствовали. Утро было великолепное: разверзлись хляби небесные, рассупонилось солнышко. Все племя бледнолицых вылезло после завтрака на крыльцо для обсуждения вечного вопроса: «Что делать?». В ожидании проводников, которые могли выйти только завтра, порешили идти в лес за грибами. Не прошло и 10-и минут, как дюжина подберезовиков была собрана. Чем дальше в лес, тем больше дров. Племя бледнолицых еще не знало, что жадность жестоко карается, а по сему беззаботно собирало грибки и ягодки.

Дома на солнечном крылечке мы чистили грибы и щебетали о способах их приготовления, попутно радуясь огромному их количеству. Мы еще не знали…

Узнали мы позже, когда, сытно отдуваясь и цыкая зубом, наблюдали полный котелок грибов. И еще столько и еще полстолька. Но это нас не опечалило. Стуча ложками мы опустошили корытце с черникой в сахаре и начали вести светские беседы и интеллектуальные споры. Спорили о национальном вопросе, о возникновении христианства и других проблемах современности. После споров смотрели телевизор, пили молоко и снова ели грибы. Завидное упорство! Но наконец-то всем поплохело. Наступила расплата. Похмелье было горьким. Однако это не очень омрачило наше безбедное существование в доме приезжих.

 (Комментарий от автора: речь здесь идет не о том, что грибы оказались ядовитыми, а о последствиях переедания. Возник даже импровизированный анекдот:

-Что это, Бэримор?

- Грибы, сэр!

- Почему так много?

- Унежма, сэр!)

15 августа (писал Лен-Вадик)

В десять часов пять минут «за нами пришли» - милиционер с каким-то белобрысеньким парнем. Перед этим мы долго и интересно побэсэдовали с местным водовозом: «Пройдете немножко по болотцу, а затем будет дорога как вот здесь, накатано и утрамбовано!» А потом мы шли, шли, шли, по болотам, болотам, болотам. Входим в лес – там болото, на полянку – болото, на дорогу – трясина. Шли по грибам, по чернике, по морошке, по кочкам, по воде. Перешли речку вброд, вышли на финишную прямую. Деревню видно, идешь, идешь, а она не приближается. Начались возгласы типа «я дальше не пойду, похороните меня здесь!».

На горизонте Унежма!

Много смеху вызвало мое купание в иле за полкилометра от деревни. Меня фотографировали со всех сторон и ракурсов, в разных позах. Если вы не видели, то еще увидите.

Когда мы подходили, нас встретили радостные Аня, Лена, Света, Алла и Юля, которые сказали, что мы молодцы и может идти обратно – паспорта и пропуска они привезли нам на «Палтусе».

Уф-Вадик о походе в Унежму сказал: «Если когда-нибудь у меня будут дети, это будет для них самая страшная сказка».

Продолжение

1   2   3   4   5   6   7   8   9   10