Но вернемся в Архангельск. Вечером встретили последнюю группу прибывших из Волгограда – шестерых высоких девиц с видом фотомоделей, одетых по последнему слову моды, в обуви на высоких каблуках, с элегантными дорожными сумками вместо рюкзаков. Первый вопрос, который они задали, был «Где ваш руководитель?», на который мы не смогли дать вразумительного ответа. Девушки были явно разочарованы, увидев наш уже вполне уютно обустроенный буфет – они думали, что будут жить в гостинице, и были разочарованы еще сильнее, узнав, что за работу им не заплатят. Несколько сконфуженные, мы набросились на Аню, которая вела все междугородние переговоры, укоряя ее за то, что она невразумительно проинформировала волгоградский институт о целях и задачах нашего предприятия. Но делать было уже нечего, и девицы, брезгливо осмотрев старые матрасы, стали распаковывать сумки и аккуратно раскладывать на стульях многочисленные предметы своего гардероба.

Наш отряд в Архангельске

Поскольку отряд собрался, наконец, в полном составе, в этот вечер было устроено общее собрание. Чтобы успокоить девушек из Волгограда, был выбран руководитель – Света Шолпо, прекрасно зарекомендовавшая себя в этой роли в прошлом походе. Был составлен список участников и распределены другие должности. Состав отряда выглядел примерно так:

      1. Шолпо Светлана – формальный командир неформального объединения

   2. Климова Анна – главный идееродитель (неформальный командир неформального объединения)

      3. Федосеева Елена – зампросвет по ликбезу

      4. Кряжева Галина – казначей-летописец

          и т.д.

Инга Минно, как самый здравомыслящий человек из всех нас, была назначена «идеетрезвителем» - должность очень важная и ответственная, так как многочисленные идеи, часто довольно авантюрные (что читатель успел уже, наверное, заметить) постоянно генерировались в голове нашего главного «идееродителя» Ани.

В мои обязанности, как и в прошлом походе, входила разработка маршрута и просвещение менее осведомленных членов команды по вопросам деревянного зодчества. Москвич Илья, который все еще оставался с нами, получил прозвище «сын полка».

В составе списка был также «вечный дежурный», которым никто не хотел быть, поэтому напротив порядкового номера был оставлен пробел. 

Были выбраны также «почетные члены», куда входил, например, наш любимый зам. декана Касумов Фикрат Абилькасумович (естественно, отсутствующий), а также «Мертвые души» - люди, которые хотели поехать, но по разным причинам не поехали. Мертвой душой был, например, Абрамов Александр – известная личность в нашем институте, курсом старше, активно участвовавший в жизни ВОСА, но в последний момент исчезнувший из поля зрения. Его мы называли «гастролирующим оратором».

Решено было также вести общий дневник, ответственной за который была назначена Галя (казначей-летописец). В ее обязанности входило также распоряжение общим кошельком, сбор денег на билеты, и т.д. и т.п.

Были взяты «соцобязательства», которые заключались в следующем:

     - Подготовить материалы для осенней передвижной выставки;

     - Внести принцип социалистического реализма в практику обмера минимум трех церквей;

     - Соблюдать принцип мирного сосуществования с комарами и тараканами;

     - Извлечь максимальную пользу из «мертвых душ».

.

.

В Архангельске

8 августа

Всей толпой выехали на экскурсию в село Заостровье (Рикасово) Приморского района – одноименное с тем, где мы проходили строительную практику, но рядом с Архангельском. Было грязно и холодно, но нас ожидал удивительный сюрприз – мы увидели две очень красивые церкви, каменную и деревянную, стоящие совсем близко друг к другу, словно две сестры. Деревянная девятиглавая Сретенская (по другим сведениям – Покровская) 1683-1688 года постройки, частично искаженная реставрацией 1915 года, похожа на утраченную церковь в Чухчерьме. Она снова была в процессе реставрации и стояла в лесах с ног до головы, что дало нам возможность еще раз изучить конструкции и детали с близкого расстояния и даже потрогать руками серебрящийся и теплый на ощупь лемех главок.  Вторая, каменная двухэтажная с колокольней, тоже Сретенская,  возводившаяся с 1808 по 1827 год (колокольня и ограда середины 19-го века) оказалась действующей. Так же как и церковь в Верхних Матигорах, она не закрывалась в советский период.

Более подробно прочитать о ней можно на сайте Архангельской и Холмогорской епархии:

http://diocese.region29.ru/index.php?catalog=67&document_id=952

.

.

Фото Евгении и Андрея Жуковых с сайта «Велопитер» (отчет о походе «Онега – Северная двина. 2004 год»): http://velopiter.spb.ru/rep/onegodvina/

 

.

Две фотографии деревянной Сретенской церкви можно также увидеть на сайте: http://www.pomorsu.ru/Brumfield/gallery1.htm (фотографии Вильяма Брумфильда (1998 г.))

Наша большая толпа в Заостровье разбрелась по разным направлениям – кто-то пошел собирать грибы, кто-то вместе со мной лазал по лесам, изучая конструкции, кто-то решил посетить действующую церковь, в которой как раз была служба. Местные батюшки очень благосклонно отнеслись к нашим девушкам в брюках и грязных сапогах, зато прихожане женского полу набросились на них и подняли такую ругань, что их крики были слышны на самой верхней главке деревянной церкви, где мы как раз находились.

9 августа

В этот день наш командир Света Шолпо была послана за билетами на поезд в Онегу, куда собирались выехать в тот же вечер, а все остальные отправились в музей деревянного зодчества в Малых Корелах, открытый в 1973 году, где должен был состояться праздник колокольных звонов. Но, как выяснилось, один звонарь был в отпуске, а второй в командировке в Петропавловской крепости в Ленинграде, и обещанного праздника не было. Погуляли по музею, пофотографировались, пособирали грибов (которые росли на пути в огромном количестве). Честно говоря, музей показался нам чем-то мертвым и неестественным после всех живых деревень, которые мы уже видели до этого. Памятники, вырванные из своего природного окружения, теряют, к сожалению, немалую долю своего очарования. Но в нынешние времена, когда северные деревни постепенно умирают, музеи, возможно, являются единственным способом сохранения этих бесценных сокровищ для будущих поколений.

    

Более подробную информацию о музее можно найти по ссылкам:

http://www.museum.ru/M1841

http://www.pomorland.info/index.php?p=mus8

http://www.pomor.no/rus/printerfriendly.php?s=content&id=9

http://www.alexg.ru/foto/travel/arkhangelsk/malyekorely/ (фотографии)

http://www.jasminka.boom.ru/Mal_koreli/mal_koreli.html

http://skitalets.ru/photogallery/korely_sergy2003/

Вернувшись обратно, стали распределять купленные билеты (в те времена при покупке билетов на поезд ни имена, ни паспорта не были нужны), и выяснилось, что один билет лишний. Долго не могли понять, как же так получилось (ведь Света покупала билеты точно по списку в нашем общем дневнике). Наконец выяснилось, что лишний билет был куплен на «вечного дежурного», которого в природе не существовало, и билет пришлось сдать.

Илья в этот вечер уезжал в Москву. Его проводили на поезд со слезами на глазах, а сами, приведя в порядок наше временное пристанище в буфете педагогического института, ставшее уже родным домом, полным составом в количестве 19-и человек выехали в Онегу. В плацкартном вагоне все забились в один отсек и стали распределять отряд на группы, чего почему-то не удосужились сделать раньше. С верхних полок, включая третью багажную, свисали чьи-то руки, ноги и головы и периодически раздавались стоны нечаянно придавленных людей.

Было решено, что отряд разделится на три части. Я, Аня, Света, Галя, Инга и Катя едут в Унежму, шестеро девиц из Волгограда с Лен-Вадиком во главе – в Ворзогоры, а третья группа - Маша, Вероника, Марина, Ира и трое уфимцев – в Нименьгу.

10 августа

Поезд прибыл в Онегу утром. В ход снова пошли рекомендательные письма и мы получили во временное распоряжение две большие комнаты в общежитии какого-то ПТУ, обитатели которого разъехались на летние каникулы, а также письмо от председателя Онежского исполкома товарища Никанорова в местную милицию с просьбой выдать пропуска в погранзону.

Дело в том, что из трех выбранных нами для обмеров деревень – Унежмы, Ворзогор и Нименьги - «открытой» тогда была только Унежма, а остальные две были закрытой зоной, для въезда в которую нужны были пропуска. (В настоящее время это изменилось и они тоже открыты для свободного въезда).

В милиции нам сообщили не очень утешительную новость – пропуска будут готовы только через неделю! Делать было нечего, и, оставив паспорта тех, кто должен был ехать в погранзону, мы отправились в баню, что стало главным событием этого дня. Хотя нет, главное событие случилось несколько позже, вечером, о чем здесь стоит рассказать подробнее.

Началось все с того, что двое наших подруг решили прогуляться по вечерней Онеге. Одной из них была, конечно же, неугомонная Аня, вторая – обычно осторожная и рассудительная Галя, на этот раз неосмотрительно поддавшаяся дурному влиянию. Они вышли на проминаж в 10 часов вечера, а мы, лежа на кроватях и болтая, ждали их возвращения. Когда часы пробили полночь, мы начали волноваться, но к часу ночи наши пропавшие товарищи вернулись. Правда, выглядели они несколько странно – испуганный и потрепанный вид, спутанные волосы, ссадины на Анином лице и руках, и главное огромная рваная дыра на ее модных испачканных грязью розовых брюках говорили о том, что с ней опять что-то случилось. В результате их несколько сбивчевого и не очень вразумительного рассказа выяснилось вот что.

Сначала они шли вдоль реки, но у дома культуры свернули в сторону общежития, так как шел уже двенадцатый час. Улицы были пустынны, но вдруг на дороге появился мотоцикл с двумя парнями на нем. Сначала девушки не обратили на него внимания, но когда он начал нарезать вокруг них круги, слепя фарами, они поняли, что дело пахнет жареным и свернули на какую-то тропинку через пустырь, где, как им казалось, мотоцикл проехать не мог. Пустырь оказался стройкой и, как скоро выяснилось, просматривался со всех сторон. Мотоцикл продолжал ездить вокруг. Тогда они побежали бегом через стройку к зданию напротив с одним светящимся на первом этаже окном, которое оказалось исполкомом. Когда они уже подбегали к окну, преследователи нагнали их, мотоцикл сбил Аню с ног, штанина ее брюк зацепилась за крыло и она какое-то время проехалась за ним по земле, пока брюки окончательно не порвались, что ее и спасло. Галя в это время успела не только постучаться в окно, но и запомнить номер мотоцикла: 15-63 АХГ. Испуганная бабушка-дежурная открыла им дверь и позвонила в милицию, которая приехала на удивление быстро. Первая реплика милиции в ответ на сбивчивый рассказ о происшедшем была: «А может быть, они просто пошутили?». Так началась серия «Онежских шуточек».

Пострадавших повезли в отделение для выяснения обстоятельств. Мотоцикл быстро нашли в базе данных, и веселые молодые милиционеры предложили девушкам поездить с ними по городу в милицейской машине чтобы поймать преступников. «Мы будем их держать, а вы плюнете им в лицо и будете их бить!» - предложила милиция, на что наши девушки благоразумно ответили отказом. Тогда Ане дали направление… в морг для выяснения телесных повреждений, куда она, естественно, не пошла, и отвезли домой в милицейской машине.

Приключение это вызвало много смеха, шуток и упреков с нашей стороны, но в конце концов все утихомирились и легли спать.

11 августа

На следующий день решено было поехать в д. Подпорожье, где провести тренировочные обмеры и обучение на деревянной Владимирской церкви 1757 года постройки – ведь из всей группы пользоваться теодолитами умели только трое.

Автобус подвез нас к реке и высадил как раз напротив церкви, которая была так близко - но увы! – на другом берегу.  Встал вопрос о переправе. У берега стоял сплавной катер, и я побежала вперед попросить перевезти нас. Рабочий на катере согласился, но как только вся толпа подошла к берегу, катер вдруг отчалил. Онежские шуточки продолжались. Мы впали было в уныние, но тут подвернулся добрый дедушка, который дал нам целых две весельные лодки – одну маленькую двухместную, в которую сели мы с Аней, а вторую довольно большую, куда уместилась треть остальной кампании и теодолиты. Перегруженная лодка с Лен-Вадиком во главе, правда, тут же села на камень, но в конце концов все переправились за три рейса.

Переправа

Кубоватая девятиглавая очень красивая Владимирская церковь в Подпорожье (1757 г.) стоит в чистом поле посреди старого кладбища с покосившимися деревянными крестами, окруженная живописными стогами сена.

Фотограф Dr. Alexander Pokhilko, Англия (2004 г.)

Другие фотографии Подпорожья того же автора можно увидеть в фотогалерее По Онеге

Поставив три теодолита напротив каждого из фасадов церкви, мы разделились на три группы и стали обучать наших менее осведомленных в этом непростом деле товарищей.

Лен-Вадик за теодолитом

Светило солнышко, теплый летний день был в самом разгаре, и народ как-то незаметно начал «отваливаться» от теодолитов и разбредаться в разных направлениях. Даже железная воля Светы-командира оказалась бессильна, и все наши попытки собрать народ обратно не увенчались успехом. У приборов остались только самые стойкие, а остальные исчезли из поля зрения – кто-то пошел в деревню купить молока, кто-то удобно устроился в стоге сена, кто-то отправился собирать цветы и купаться, кто-то к моему ужасу начал разводить на кладбище костер, варить суп и кипятить чай, расставив чашки, миски и котелки на квадратном каменном надгробии. Подойдя к костру, я с ужасом увидела, что там горит какая-то старая доска, очень похожая на тесину с крыши церкви… Но было уже поздно – в нашей слишком большой кампании начался полный разброд и шатания и меня довольно грубо послали обратно к теодолиту, заявив, что мы морим людей голодом.

Пикник на кладбище

Вдруг в самом разгаре этого безобразия на горизонте появилась одинокая фигура в милицейской форме, направляющаяся к нам со стороны реки. У меня замерло сердце. Вид милиционера у любого, наверное, русского человека вызывает страх – вдруг я сделал что-то не то, сел не там, где положено, сказал не то, что надо… В голове завертелся хоровод мыслей – несанкционированные обмеры, костер на старом кладбище, горящая в нем тесина с церкви, котелки на надгробии… Да мало ли чего… Все взоры устремились на приближающую фигуру. Милиционер подошел, и не обращая никакого внимания на наш костер, спросил: «Где у вас тут Климова и Кряжева?» Оказалось, что он прибыл навести дополнительные справки о вчерашнем ночном происшествии, и разложив свои бумаги на том же надгробии, стал тщательно что-то записывать. Потом милиционера напоили чаем и он, довольный, уехал. Самым загадочным обстоятельством в этом деле для меня и по сей день остается вопрос: «Как он нас нашел?». Ведь о том, что мы поехали в Подпорожье, не знал никто. Но, очевидно, в таком небольшом городе как Онега, перемещение в пространстве каждого обитателя, даже временного, не остается без внимания…

Закончив учебные обмеры, мы стали собираться в обратный путь, но тут обнаружилось еще одно загадочное обстоятельство – маленькая лодка, на которой переправлялись мы с Аней, исчезла. Общественное мнение решило, что ее смыло волной, и я пошла вниз по реке искать пропажу, но занятие это оказалось делом безнадежным. Переправившись обратно на большой лодке, пришлось покаяться перед дедушкой в недосмотре. К нашему удивлению, вместо упреков он стал утешать нас, что лодка обязательно найдется и не стоит волноваться по этому поводу, и не взял с нас никакой оплаты.

12 августа

Делать в Онеге больше было решительно нечего, паспорта наши все еще были в милиции, и народ (особенно девушки из Волгограда) стал отчаянно скучать. Было совершенно ясно, что людей срочно нужно чем-то занять, но чем? Было созвано экстренное собрание, на котором поставлен вечный философский вопрос: «Что делать?». Высказывались самые разные предложения и идеи, и самым безумным из них было предложение Ани до получения пропусков отправить народ на экскурсию в Унежму, которая была единственной «открытой» деревней на нашем дальнейшем маршруте. Это предложение подверглось бурной критике со стороны некоторых членов команды, но большинство было «за».  Окончательное слово было оставлено за Ингой– «идеетрезвителем», которая в этот раз не проявила должной бдительности и дала добро. Решение было принято, и на следующий день вся толпа, за исключением пятерых – меня, Ани, Светы и двух девушек из Уфы, которые благоразумно захотели остаться в Онеге, должна была выехать в Унежму и ждать там нашего прибытия с паспортами и пропусками. Как туда добираться никто толком не знал, ясно было одно – дорога начиналась с железнодорожной станции Унежма. Но какова эта дорога, сколько там километров? Решено было навести справки в местной милиции, которая после описанных выше происшествий уже стала нам родной. В милиции на наш вопрос достали карту, линейки и что-то долго мерили. Ответ был такой: «Да вы не волнуйтесь, дорога там хорошая, песочком посыпана, и идти недалеко, всего километра три!». Обрадованные этой информацией, мы окончательно укрепились в мысли, что решение собрания было правильным. О, как мы ошибались! Очевидно, мы еще недостаточно познакомились с черным юмором местного населения. Эта «онежская шуточка» стоила нам довольно дорого, как покажет дальнейший рассказ.

Вечером того же дня группа из 12 человек без паспортов с двумя теодолитами поездом выехала в Унежму и наше щумное гнездо в общежитии осиротело.

Продолжение

1   2   3   4   5   6   7   8   9   10